– Значит, не только девочки‑подростки сбиваются в пары по внешности.

– То есть?

– Хорошенькая ходит с некрасивой. На фоне уродины она выглядит еще лучше, а уродка получает объедки со стола красавицы. Взаимная польза.

Кевин хмыкнул:

– Ну ты даешь! Вот тебе и женская солидарность.

Крис насмешливо фыркнула:

– Ты по‑прежнему считаешь, что все лесбиянки – феминистки. Уж лучше считай, что все они – прагматики.

Он ухмыльнулся:

– Постараюсь запомнить. Значит, ты считаешь, что у Робби с Филом происходило то же самое?

– В каком‑то смысле да. Конечно, Фил вдобавок богат и знаменит, а это затмевает любое уродство. Но, думаю, вряд ли он совсем не страдал, когда развлекался в городе бок о бок с одним из самых узнаваемых мужчин Европы. Не говоря уж о сексуальности.

– По‑твоему, Робби сексуальный?

– Сексуальная привлекательность от пола не зависит, Кевин. Не говори мне, что в глубине души ты не считаешь Робби сексуальным.

Кевин покраснел.

– Никогда об этом не задумывался.

– Но тебе нравится, как он выглядит. Как он движется. Как одевается, – не унималась Крис.

– Похоже, что так.

– Ничего страшного, это не значит, что ты голубой. Я просто пытаюсь сказать, что в Робби есть сексапильность, харизма, называй как хочешь. У Дэвида Бекхэма она есть, а вот у Гэри Невилла – нет. У Джона Леннона она была, а у Пола Маккартни ее нет. У Билла Клинтона она есть, а вот у Буша‑сынка – увы! Если же у тебя ее нет, удачный ход – тусоваться с кем‑то, у кого она имеется.

Дверь открылась, и Крис положила гирю на место. Она включила свою самую обаятельную улыбку:

– Мистер Кэмпси! Спасибо, что нашли для нас время.

Фил Кэмпси подцепил ногой стул и оттащил его на пару футов подальше от них, а потом уже сел.

– Вы насчет Робби, точно? – Простонародный лондонский акцент был у него почти такой же сильный, как у самой Крис. – Я для него хоть чего. Он мой дружбан.

Вблизи Фил Кэмпси выглядел еще менее привлекательным. Бледная нечистая кожа, напоминающая скобленую картофелину, приплюснутый нос, выглядящий так, словно его несколько раз ломали. Голова как пушечное ядро, широко расставленные серые глазки. Рыжеватые волосы коротко подстрижены. Но когда он улыбался, то становились видны не только неровные желтоватые зубы, но и его искренняя, прямодушная теплота.

Кевин пустился с места в карьер:

– Мы слышали, что после тренировки Робби проводит с вами больше времени, чем с другими товарищами по команде.

– А то! Мы с Робби не разлей вода.

– И как вы с ним веселились? – Крис подняла брови, словно показывая, что ее не смогут шокировать никакие признания.

– Да по‑всякому. У меня домик имеется, за городом. Землица, пара миль речки с форелью. Мы с Робби частенько постреливаем – кролики там, голуби, все подряд. А еще рыбачим. – Он ухмыльнулся, точно мальчишка, каковым он и был совсем недавно. – Ко мне из деревни одна баба приходит, сготовить там, постирать. Она и занимается зверьем, какое мы притащим. Наготовит и в холодильник уберет. Это круто – лопать то, что ты сам убил, смекаете, о чем я?

– Впечатляет, – проговорила Крис, прежде чем Кевин успел наступить ей на ногу. – Ну а как вы развлекаетесь, когда не охотитесь и не рыбачите?

– По городу, бывает, прошвырнемся, – поведал Фил. – Поужинаем где‑нибудь в шикарном месте, а потом двинем в клуб. – Он чуть пожал плечами, довольно потешно изображая самоосуждение. – Хозяевам клубов нравится, когда мы приходим. Вроде как создает их заведению репутацию.