Геннадий Вареник, офицер КГБ, находившийся в служебной командировке под прикрытием сотрудника корпункта АПН в Бонне, работал в пользу США чуть более полугода.

Он предложил свои услуги в качестве шпиона сотруднику ЦРУ Чарльзу Левену в апреле 1985 года, после того как растратил полученные им на оперативные расходы семь тысяч долларов. Деньги ушли на развлечения, на приобретение новой мебели, платья для жены, одежды для дочерей.

Вареник заблуждался, считая, что по собственной инициативе установил контакт с сотрудником ЦРУ. Первый шаг к сближению был сделан все-таки Чарльзом Левеном, разумеется, не без помощи других оперативников американской резидентуры в Бонне. Ими были созданы условия, вынудившие советского разведчика искать материальную помощь у такого могущественного ведомства, каким во всем западном мире являлось ЦРУ.

…Чарльз Левен, человек неопределенного возраста — от тридцати пяти до сорока пяти лет, находился в Бонне в качестве журналиста, якобы представлявшего сразу несколько американских изданий. Какие темы он освещал, на полосах каких изданий, этого никто не знал, однако поговаривали, что из-за своих снайперски метких публикаций он приобрел немало недоброжелателей, поэтому в последнее время вынужден печататься исключительно под псевдонимами.

Принадлежность американца к миру журналистики ни у кого не вызывала сомнений, потому что он всегда был в курсе самых последних сенсаций и скандалов, касались ли они великосветских тусовок или правительственных кругов Германии. Кроме того, Чарльз весьма профессионально управлялся со всякой кинофотоаппаратурой, носил экстравагантные пиджаки, владел несколькими европейскими языками, был вхож в самые закрытые клубы по интересам, панибратски мог похлопать по плечу многих членов кабинета министров, не говоря уж о парламентариях, над которыми любил откровенно поиздеваться. Да и вообще был неизменным участником коктейлей, фуршетов, презентаций и застолий, где собиралась самая разношерстная публика, в том числе и «пишущий легион» — журналисты со всех стран.

В журналистских кругах его звали «душкой Чарли» и многие иностранные репортеры, аккредитованные в Бонне, сочли бы за честь провести с ним часок-другой за кружкой пива, пытаясь выведать мнение всезнайки об очередном скандале…

Вареник буквально с первой встречи с Левеном стал к нему присматриваться, прикидывая, с какого бока к нему подкатиться и нельзя ли его завербовать. Ведь такой «вездеход», каким был американец, мог бы украсить профессиональную коллекцию любого агента!

Через своих секретных помощников Вареник выяснил, что Левен всего полгода находится в Бонне. Это обрадовало: вряд ли кто-то из конкурирующего ведомства ГРУ смог бы за шесть месяцев завербовать такого бойкого парня. Огорчало другое. Все источники, которые были на связи у советского разведчика, в один голос утверждали, что Левен — кот, «который гуляет сам по себе» и в руки не дается.

«Ну что ж, — решил Вареник, — почему бы не попробовать мне? Кто сказал, что «право первой ночи» должно принадлежать кому-то, а не мне?! Для начала надо бы подсуетиться и сделать так, чтобы мы как-нибудь случайно оказались с Левеном наедине, ну, скажем, на пару часов… Слово за слово, смотришь — начало вербовочной разработке положено. А что? Недаром говорится: «Сначала было слово».

Увлеченному идеей «обратить американца в свою веру» — сделать из него секретного агента, — Варенику и в голову не приходило, что Левен мог состоять в какой-нибудь противоборствующей спецслужбе в качестве агента или кадрового сотрудника.