По преданию, как только было возведено здание академии, оценить результаты многолетнего труда прибыла Екатерина II. И вот тогда-то и случился казус: императрица испачкала нарядное платье об ещё не просохшую стену!

Её величество выразила неудовольствие, а ректор Александр Филиппович Кокоринов от горя будто бы повесился потом на чердаке.

Говорят, что с тех пор тень Александра Филипповича постоянно является студентам-полуночникам.

Случаются в академии и другие странные вещи. Рассказывают, что по ночам там появляется призрак знаменитого в своё время скульптора и профессора академии Михаила Ивановича Козловского. Он прославился своей петергофской статуей Самсона. Он же и автор памятника Александру Васильевичу Суворову.

Тень Михаила Ивановича периодически стучится в дверь и просится пустить его внутрь.

А туманы на Университетской набережной тоже случаются. Как-никак близость моря даёт о себе знать. Ну а в тумане почти все предметы меняют свои очертания.

Под знаком химеры

Есть стойкое мнение, что столкновение камня и воды порождает никому неведомое измерение. В нём город и существует.

И потому метафизика Петербурга так прочно связана с мифологичностью и с мистикой.

И не случайно именно Петербург первым в России породил и расселил на своём пространстве удивительных химер. Это грифоны и сфинксы, горгоны Медузы и воздушные пегасы, птицы фениксы и драконы. Они пристроились на стенах домов и на балконах.

Львы-лягушки – ши-цзы

Обосновались в парках и на набережных. Облюбовали ограды и места под крышами.

Хранители вечности – сфинксы из Египта устроились на высоких постаментах с двух сторон пристани на Университетской набережной, напротив центрального входа в Академию художеств.

Прибывшие из Маньчжурии львы-лягушки – ши-цзы – нашли пристанище на Петроградской набережной. Те, кто стремится поймать удачу, трогают и гладят заднюю левую лапу ши-цзы.

Мистичность города подтверждают не только статуи и монументы, но и многочисленные знаки, лики и символы на фасадах домов. Знаки и символы – явные и тайные, старые и новые, узнаваемые и неведомые. Это криптограммы, то есть тайные знаки Петербурга.

Сфинкс

А разнообразие системы декоративных скульптур и памятников Петербурга порождает художественно-пластические метафоры, подтверждает философскую многозначность символов.

Пластические образы несут в себе подспудные, порой неожиданные смыслы. Наполненные поэтической многозначностью, скульптуры и памятники обретают и совершенно новые качества.

Но вот что интересно: памятники реальным персонажам, как правило, устремлены в пространство, взирают в вечность. Они стали своего рода квинтэссенцией петербургской метафизичности.

Можно вспомнить памятник Петру I, так называемый Медный всадник. Всадник простёр свою длань над городом. Многозначность этого образа порождает и множество ассоциаций.

К золотому куполу глыбы Исаакия устремил свой взор царственный всадник – император Николай I.

Величественная императрица Екатерина II – в сквере перед Александринским театром – даже не обращает внимания на текущий перед ней бурный человеческий поток Невского проспекта.

Перед портиками, замыкающими восточное и западное крылья колоннады Казанского собора, вглядываются в просторы за горизонтом два полководца: Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов и Михаил Богданович Барклай де Толли.

Атланты у портика Нового Эрмитажа

Далекие горизонты, но уже науки, приковывают взор гранитного Михаила Васильевича Ломоносова на Менделеевской линии Васильевского острова.