Мэг осторожно двинулась назад, прячась за мной.

Я попытался улыбнуться:

— Мои благословения, Перси Джексон! Я нуждаюсь в помощи!

Перси переводил взгляд с меня на Мэг:

— Кто твоя подруга?

— Мэг Мак-Кэффри, — сказал я, — полубог, которому необходимо попасть в Лагерь Полукровок.

Она спасла меня от уличных грабителей.

— Спасла?.. — Перси внимательно изучил мое помятое лицо, — То есть облик избитого подростка не просто хорошая маскировка? Чувак, что с тобой случилось?

— Я, кажется, упомянул уличных грабителей.

— Но ты же бог!

— Ну… Я был богом.

Перси моргнул:

— Был?

— Кроме того, — сказал я, — я совершенно уверен, что за нами следят злые духи.

Если бы я не знал, насколько сильно Перси меня обожает, подумал бы, что он сейчас врежет мне в уже сломанный нос.

Джексон вздохнул:

— Пожалуй, вам обоим следует войти.

Глава 4

ЕЩЁ ОДНА ВЕЩЬ, которую я никогда не понимал: как вы, смертные, можете жить в столь крошечных местах? Где ваша гордость? Ваше чувство стиля?

В квартире Джексона не было ни большого тронного зала для гостей, ни колонн, ни террас, ни банкетного зала. Не было даже термальных источников. Там была маленькая гостиная, смежная с кухней, и единственный коридор, который, по моему предположению, вел к спальням. Квартира была на верхнем этаже, и, хоть я и согласился подождать лифт, я всё равно нашёл странным отсутствие посадочных мест для летающих колесниц. Что бы они делали, если бы гости с неба решили навестить их?

За кухонным столом, делая смузи, стояла невероятно привлекательная смертная женщина лет сорока. В её длинных коричневых волосах было несколько седых прядей, но её яркие глаза, живая улыбка и надетый на неё солнечный сарафан делали её моложе.

Как только мы вошли, она выключила блендер и вышла из-за стола.

— Священная Сивилла, — воскликнул я. — Мадам, с вашим животом что-то не так.

Женщина остановилась и в недоумении посмотрела на свой раздутый живот:

— Да, я на седьмом месяце беременности.

Мне хотелось утешить её. Ношение такого веса казалось мне неестественным. У моей сестры, Артемиды, есть опыт в акушерстве, но я всегда считал это той сферой лечения, которую лучше оставить другим.

— Как вы это выносите? — спросил я. — Моя мать, Лето, страдала из-за длительной беременности, но лишь потому, что Гера прокляла ее. Вы прокляты?

Перси шагнул в мою сторону:

— Эм, Аполлон? Она не проклята. И мог бы ты не упоминать Геру?

— Вы бедная женщина, — я покачал головой, — богиня никогда не позволит чему-то так обременять себя. Она родит тогда, когда почувствует себя готовой.

— Это должно быть здорово, — согласилась женщина.

Перси Джексон кашлянул:

— Короче, мам, это Аполлон и его подруга Мэг. Ребята, это моя мама.

Мама Перси улыбнулась и пожала нам руки:

— Зовите меня Салли.

Ее глаза прищурились, когда она увидела мой сломанный нос:

— Дорогой, это выглядит больно. Что случилось?

Я попытался объяснить, но слова застряли у меня в горле. Я, сладкоголосый бог поэзии, не мог заставить себя описать моё восхищение от изящности этой милой женщины.

Я понял, почему Посейдон был настолько поражен ей. Салли Джексон была невероятным сочетанием сочувствия, силы и красоты. Она была одной из тех редких смертных женщин, которые могли относиться к богу как к равному — не страшиться нас, но и не обожать только из-за наших возможностей, а действительно любить.