- И как это понимать? - спросила я устало.

- Она опять заняла ванную и не выходила. Пусть теперь сидит там до вечера.

Я закатила глаза. Вот только разборок соседок мне и не хватало.

Да, еще вчера стало ясно, что Ди привыкла пользоваться ванной по утрам единолично, и с этим будут проблемы. Поэтому сегодня я поднялась пораньше и успела покончить с водными процедурами до того, как остальные проснулись. Мне не привыкать вскакивать ни свет, ни заря. Я не из тех, кто с детства нежился в постели до обеда.

- Лучше выпусти Ди, - посоветовал я Манон. - Если не хочешь вражды.

- Из на всех тут я - маг, - напомнила девчонка. - Легко поставлю на место любую богатую маменькину дочку. Или ты тоже магичить умеешь? - она хитро улыбнулась и, не дождавшись ответа, проговорила: - Так я и думала, что тебе слабо. Ох...

От удара в подбородок, она плюхнулась на пятую точку. Еще и затылком приложилась о дверь ванной комнаты. С гулким звуком.

Что тут скажешь? Мне порядком надоели нападки. И педагогов, и всяких выскочек.

- Видишь ли, Манон, - проговорила я, глядя свысока. - Я не маменькина дочка. Она умерла слишком рано, и меня воспитывал отец. А он считал, что дочь, пусть она сто раз Принцесса, должна уметь за себя постоять. Даже педагога нанял. Их дворцовых вояк. Мужика под два метра ростом. Он меня и научил нескольким приемам. С удовольствием применю еще парочку, коли продолжишь хамить. А теперь выпусти, наконец, Ди. Пока все на занятия не опоздали.

Я ушла, не обернувшись. Знала, что девчонка выполнит приказ. А по телу разливалось приятное тепло, пришедшее на смену раздражению. Я два раза подряд выпустила пар, и мне полегчало. Приятно, черт возьми, немного побыть Кларой Лебонер и размяться. А еще мне было смешно. Маменькина дочка! Ну-ну. Такой я точно никогда не была, хотя до четырнадцати лет жила и с отцом, и с матерью.

Отношения с Витторией Лебонер у меня были довольно прохладные. Неудивительно, что когда я задалась вопросом, кто из родителей мне не родной, поставила на нее, а не на папеньку. А к какому выводу должен был прийти ребёнок, поняв, что появился на свет с магическим даром в семье не магов? Я ничего никому о своих выводах не сказала, вела себя с отцовской женой уважительно, беспрекословно подчинялась и училась всем умениям, которые Виттория могла мне передать. А именно невероятной женственности и искусству себя подать с выгодной стороны. Им Виттория владела бесподобно. Как и все жены членов Гильдии.

Так уж повелось, что в Гильдию перевоплощенцев никто не попадал просто так. Там либо рождались, либо... воспитывались. Девочек-сирот (да не простушек, а утонченных юных леди из некогда обеспеченных семей) растили в особых условиях. Из них создавали  шпионок, способных вскружить голову любому мужчине, втереться в доверие, выведать секрет или помочь настоящим членам Гильдии приблизиться к «цели». Позже этих женщин выдавали замуж за наших мужчин для создания семей и появления потомства. Опять же на благо Гильдии.

Вот только с потомством у четы Лебонер не заладилось. Два мертворожденных сына, а потом и вовсе никого. Но однажды отец принес меня. Ребёнка, которого не смог убить вместе с настоящими родителями. Виттория меня приняла, помогала хранить тайну, но полюбить, как свою дочь, так и не сумела. Я ее не винила. Не каждой женщине это дано. Тем более, женщине, воспитанной Гильдией. Это мое мировоззрение и мироощущение несколько отличались. Из-за правды о себе, которую я узнала подростком. Из-за правды, перевернувшей жизнь и изменившей отношение ко многим вещам.

Я была другой.

И меня это устраивало.

****

В холле собрались девять магов. Я пришла последней. Десятой.

- Какая прелесть, - проворчал Джеймс Гордон. - И Принцесса тут. Надеюсь, в обморок не свалится.