— На несколько лет? Ради наследства?

— Ну, может им там понравилось. Мать у нее и вовсе там замуж второй раз вышла, Аэлена могла ее просто не оставлять…

Рошер пожал плечами. Может, и вышла. Может, и так, в жизни оно всяко бывает.

Но что‑то его царапнуло.

Вот этим он и поделился вечером с Тайяной.

Яна как раз вернулась из борделя, где обучала девушек сложному искусству танца теней. Это ведь не так просто. Нужно и рассчитать, куда поставить лампу, и как двигаться, чтобы не казаться набором темных пятен на экране, и даже подбирать подходящую музыку. Сложное искусство, но вполне осваиваемое. И две девушки из пяти даже были не вполне безнадежны. При должной дрессировке…

Да и хозяйка оказалась не такой стервой. Видя, что Яна вполне нормально учит девушек, не прячет секреты мастерства и не дерет нос, кана Ш´аальзея даже предложила ей контракт.

И как учителю — и на пять выступлений.

Яна подумала — и согласилась. Лица же ее никто не увидит! А если и увидит — ничего страшного, это — не торговля своим телом. Это — торговля мастерством! А значит — не позорно!

Сомневаетесь?

А вы сначала так танцевать научитесь? А потом и поговорим…

Рошер не мог понять, что его царапнуло. А вот Яна догадалась сразу.

— а что это за город?

— Эреон.

— а Аэлена упоминала, что ее мать живет…

— в столице!

Компаньоны помолчали, осмысливая информацию.

— то есть они туда приехали, пять лет прожили или даже больше. А потом разъехались кто куда?

Яна пыталась как‑то все свести воедино.

— Вообще, ничего противозаконного в этом нет…

— Да я не о противозаконном, а о странном. То есть дело не в родовом гнезде… Рош, а разве нужно много времени, чтобы принять наследство?

— да нет. Поверенный покойного приезжает, передает тебе документы, едешь на место, приходишь в местную управу, и тебе выдают документы.

— Ладно. Но тут у Аэлены был…

— дом. Ее мать была замужем за сатро Карном, потом он сгорел от лихорадки, а вдове достался дом и небольшая сумма денег, вложенная в дело у купцов. Как раз хватало, чтобы скромно жить.

— Она и ее мать оставляют дом и дела на несколько лет? И живут в другом городе, в доме, где умер их близкий человек? Мне кажется, люди так не поступают… им неуютно, тоскливо, нет?

— Почему бы не спросить у Аэлены?

Яна пожала плечами.

— Почему бы тебе или мне не съездить завтра или послезавтра в этот город… он далеко?

— Дня три верхом. Если торопиться — меньше.

Яна задумалась.

— Тогда лучше мне. На Ааше. Я быстро домчусь, сутки туда, сутки там, сутки обратно.

— не успеешь!

— Ааша — это не ваши медлительные лошади. Нам дороги не нужны, мы напрямик метнуться можем.

— А с Аэленой как?

— А с ней ты останешься. На шаг не отойдешь!

Рошер и не собирался. Отойдешь?

Ха, да ни за что!

Спросить напрямик ни Рошеру, ни Яне и в голову не пришло. Слишком хорошо они помнили, как леденела Аэлена каждый раз, когда разговор даже мельком касался этой темы.

— Объяснить бы как?

— Скажем, что мне надо навести справки о Диолате. Ты как раз все от Эмины и узнаешь, а я вернусь — перескажешь.

— да так, наверное, и надо сделать.

Заговорщики переглянулись — и согласно кивнули.