Яна помотала головой, укладывая в памяти имена. Были Митор и Тарма. У них дети — Финар и Витана. Финар женился на Льяне. А родился у них кто?

— Это вопрос хороший, правильный. Льяна, конечно, тут же затяжелела и родила. Сначала парня, а потом и девку. Лидаса и Вериолу. Но Аэлена тут все равно каждое лето жила, к бабушке приезжала. У Льяны, вишь ты, здоровье оказалось слабенькое, ее надо было каждое лето на воды вывозить, ну, Финар и старался. Хотя как по мне — ее об крепостную стену не расшибешь, гадину.

— У вас к ней что‑то личное?

— да уж… было личное, да сплыло. Льяна к моему сыну подкатывалась, пусть ничего у нее не вышло, да невестка узнала. Семья чуть не порушилась, а из‑за кого?

Яна кивнула.

— Финар не знал, надо полагать?

— так лопухи ж все узнают последними. Он даже не знал, что Вериолу не от него прижили.

— в смысле…

— рогами оброс по самое это самое. Хоть и две шалавы в семье было, хоть Льяна все на сесттру и сваливала, да люди не слепые. Разобрались. Опять же, подумай. У Гетанро в роду все темные, что те вороны, сероглазые, что Тарма с Митором, что дети. Порода такая. Льяна тоже темненькая, а девка у нее уродилась беленькая и голубоглазая. А главное, что вся Льянина семейка в голос пела, что Вериолка копия Тармы. Хотя — верь, не верь, похожи они были, как черное и белое.

— да я верю, — пожала плечами Яна. — просто не понимаю пока, как это связано.

— А ты слушай. Вот, Фиинар на воды с женой, детей оставляют на Тарму, ну и на Аэлену. Она, кстати, тогда уже рисовала, у меня даже ее портрет сохранился. И наброски она всем дарила… потом поищу, если понадобится. Но ты, наверное, видела?

— Вижу. Рисует она… волшебно.

— Вот — вот, правильное слово. Вроде бы и ничего сложного, и угольком иногда черкала, а все одно — красота.

— Нархи — ро говорят, что она свои творения душой оживляет.

— Наверно, оно и правильно. Красиво… И знаешь, Яна, вот верь, не верь, Аэлену в городке любили. Тихая, скромная, лишний раз слова не скажет, ну, странноватая, но за рисунки ей все прощали. Понимали, что кому талант дан, от того стоит ждать странностей. Перерастет. А вот что Лидас, что Вериола… дрянные сопляки получились. Тарма с ними билась, билась, а потом рукой махнула. В материнскую породу пошли, не иначе.

— не любите вы их, кана.

— а любить и не за что было. Где гадость, так жди, рядом окажутся.

Яна подумала, что надо бы поделить ее слова натрое. Слишком много в них личного, ох и насолила кане эта самая Льяна, и наперчить не забыла. Раз уж столько лет спустя…

— но это неважно. Когда Аэлене пятнадцать было, она сюда приезжать перестала. Поссорились они…

— кто?

— Финар с сестрой. Уж не знаю из‑за чего, а кричали громко, но мое мнение такое, что из‑за Льяны.

— А почему?

— Финар кричал, что у него сестра — побирушка, а та отвечала, что он на нищей крысе женился. И других бы ему осуждать не след. Одним словом, хлопнули девочки двверью, да и уехали.

— девочки?

— А Витана к тому времени как раз овдовела.

Яна кивнула. Понятно было мало, но…

— поругались. А дальше?

— а дальше — Финар мать из дома выгнал.

— как!?

Вот тут Яна ахнула от души.