Иван Булавин. Те, кого нельзя называть
Посланник – 2
Глава первая
– Ну и что? Я тоже устал, – прохрипел Башкин, когда вся процессия, пыхтя и отдуваясь, взобралась на очередной холм. – Но бросить мы ничего не можем. Нам ведь неизвестно, что ждёт нас за следующим кустом, а потому…
– Может, стоило схрон сделать? – спросил Винокур, который, в силу своей крепости и здоровья, тащил на себе больше всех, я, впрочем, нёс не меньше.
– А где гарантии, что мы потом туда вернёмся? – парировал учёный. – Поймите, даже если впереди мы не встретим никого, кроме диких зверей, робинзонить нам предстоит неопределённое время, а потому патроны жизненно необходимы.
– Все четыре тысячи? – Коростин присмотрел удачно поваленный ствол дерева, а потому сам себе объявил привал, сбросив мешок на землю. – И гранаты? И взрывчатку?
– Давайте хоть что то выясним об этом мире, – примирительно предложил учёный. – Надеюсь, что мы встретим людей, тогда патроны послужат валютой.
– Думаешь, у кого то ещё сохранилось оружие? – с сомнением спросил я. – Сколько лет прошло после Конца Света?
– Понятия не имею, – развёл руками Башкин. – Могу только предполагать, основываясь на косвенных признаках. Состояние зданий, толщина отложений поверх асфальта, возраст деревьев. Около пятидесяти лет плюс минус. Два поколения.
– Может, поедим? – негромко спросил Никита, оглядывая местность. – Галеты ещё остались.
– Лучше приберечь их на тот случай, если найдём мясо, – веско заметил Винокур. – Вчера ведь поймали зайца.
– Один заяц на шесть голодных ртов… – начал я, но инженер меня перебил:
– Лучше, чем ничего, думаю, с голоду мы вряд ли умрём, меня больше беспокоят люди. Что, если в этих местах их не осталось вовсе?
– Сомнительно, – высказал своё мнение учёный и ненадолго задумался. – Места тут очень хорошие, лесостепь, плодородная почва, достаточно влаги. Мы, вообще, где?
– К Волге подходим, на широте, примерно, Самары.
Коростин выяснял координаты места путём долгих астрономических наблюдений, волшебный прибор Башкина видел спутники, но никак не мог с ними связаться.
– Вот я и говорю, регион хлебный, странно, что людей нет. И лесом всё поросло.
– Ну, может, вымерли все? – предположил Винокур.
– Ну, хоть какие то признаки должны остаться, – учёный задумчиво почесал затылок. – Руины построек, следы пашни, скелеты, наконец. В лесах были бы вырубки, дерево, упавшее само по себе, и дерево, срубленное человеком, несколько отличаются.
Никита по старой привычке тронул его за плечо и указал пальцем в сторону. Проследив за его пальцем, мы уставились на дерево, что послужило лавкой.
– Ты хочешь сказать… – Винокур привстал и посмотрел на пень. – Ну, да, глаз замылился, не увидели.
Дерево, на котором мы сидели, без всякого сомнения было спилено пилой, потом его почему то бросили, но сделано это было совсем недавно, может быть, неделю назад.
– Можно предположить, что это лесоруб одиночка, что путешествует по миру и время от времени валит деревья, – попытался шутить Башкин. – Но я всё таки склоняюсь к мысли, что где то рядом жильё.
– Ещё бы направление узнать, – проворчал я.
Тут случилось то, что вызвало интерес у всей группы. Метрах в пятидесяти от нас из небольшой рощи выскочил маленький олененок, который попытался убежать. Вот только бежал он медленно, а на правом бедре у него видна была рваная рана. Само собой, мы оживились. Есть хотелось всем, даже Марина ухватила винтовку. Но на этого олененка имел свои виды кое кто другой, и он явно не хотел отступать. |