Они завершили строительство коровника, что побудило острослова Куинси, сына Питера Адамса Бойлстона, воскликнуть: «Наконец-то коровы президента оказались в хорошем помещении!» Они заново покрасили дом, но не стали заниматься его ремонтом; предстояло пристроить к дому новое крыло, расширить гостиную, а над ней кабинет для Джона с окнами, выходящими на три стороны, и с превосходным камином. Впервые Абигейл могла не скупиться. Она накопила достаточно ценных бумаг и проценты по ним использовала для покупки новых; наконец-то они смогли считать себя обеспеченными.

Джон довольно часто выезжал: то на вручение дипломов в Гарвардском университете, то на политические обеды и бурные празднества в Бостоне по случаю 4 июля. Абигейл приглашала в Писфилд давних друзей. Большинство приезжало, включая кузена Сэмюела и Бетси. Сэмюел вышел в отставку, постарел, занедужил, стал ворчливым. Он выступал против избрания своего кузена на пост президента, но, когда Джон принес присягу, Сэмюел переступил свою гордыню и написал:

«Поздравляю тебя как первого гражданина Соединенных Штатов, — могу добавить: и мира. Остаюсь, мой дорогой сэр, несмотря на то что я иначе записан в партийных документах, твоим давнишним и неизменным другом».

Мэрси Уоррен также преодолела свою гордыню и прислала поздравление семье Адамс. Однако ее муж Джеймс отказался подписать Плимутскую резолюцию, выражавшую благодарность президенту Адамсу за его бдительность в «деле Икс, Игрек, Зет». Он был зол на то, что революция не вознаградила его должным образом. В каждом письме Абигейл приглашала Мэрси и Джеймса остановиться у них, когда они едут из Плимута в Бостон. Мэрси предпочитала отвечать письмами и ни разу не посетила дом Адамсов. Позже, в «Истории подъема», «Прогрессе и завершении американской революции», ее давняя подружка отомстила за несправедливость судьбы, опубликовав сенсационное изложение карьеры Джона Адамса.

Страна ожидала официального ответа Талейрана трем комиссарам. Несколько раз за неделю из Филадельфии приезжали курьеры.

Какую постоянную армию следует иметь теперь, когда перспективы мира с Францией благоприятны? Кто среди жителей шестнадцати штатов наиболее подходит для назначения офицерами армии? Можно ли признать правителя Санто-Доминго, не вызвав осложнения отношений с Голландией, Испанией и Францией? Американскому посланнику в Англии Руфусу Кингу было отправлено письмо с требованием решительно опротестовать продолжающийся захват американских моряков, учитывая договоренность адвоката Адамса в 1769 году по делу Пантона. Что делать с письмами от друзей из Филадельфии, сообщающих ему, что секретари превышают свои полномочия и проводят политику Гамильтона?

Джон был уверен в лояльности министра военно-морского флота Бенджамина Стодерта, которого назначил по собственному выбору; он верил Генеральному прокурору Чарлзу Ли и секретарю казначейства Оливеру Уолкотту. Джон признавался Абигейл:

— Я уволю в отставку Пикеринга и Макгенри и назначу своих ставленников. Но это нужно сделать в подходящее время.

В Филадельфии вновь началась эпидемия желтой лихорадки. Правительство переехало в Трентон в штат Нью-Джерси. Из Трентона в августе пришла депеша от государственного секретаря Пикеринга, сопровождавшая письмо Талейрана, адресованное посланнику Мюррею, в котором давалась гарантия, что Директория «официально примет посланников в соответствии с их полномочиями».

Приподнятое настроение Джона длилось недолго. До него дошли известия об изменениях во Франции. Талейран и Директория теряли почву под ногами! Затем 11 сентября поступила депеша от Пикеринга, где утверждалось, что Талейран действительно ушел в отставку: Директория рассыпалась. Через два дня министр военно-морского флота прислал тревожное письмо, обращаясь к президенту Адамсу с просьбой спешно вернуться:

«Опасаюсь, что ловко действующие лица могут воспользоваться вашим отсутствием в то время, когда вопросы, столь важные для восстановления мира, с одной стороны, и сохранения его — с другой переплетаются так, что могут сделать ваше следующее избрание менее почетным, чем оно могло быть в ином случае».