|
— Надо же? — вроде как удивился парень. — Я тоже оттуда. Теперь уже нет, мы в Кааге сидим, там вода и безопасно, но раньше в Амстердаме жил. Дрике явно хотелось поговорить, давали о себе знать нервы, а вот мне совершенно не хотелось давать ей разбалтываться. Больно уж собеседник на чеченца похож, общим своим стилем, я имею ввиду, не лицом. Как-то вот так, ассоциации возникают. И жил он "раньше" в Амстердаме недолго, как мне кажется, судя по акценту. Не местный у него акцент. Я обратил внимание на то, что он не один. Еще двое мужчин, один совсем молодой, другой постарше, лет сорока, одетые так же как и он, кожа и коммерческий камуфляж, прогуливались у прилавков. Все темноволосые, крепкие… вообще балканский типаж, может даже и сербы, чего это я так напрягся. Ладно, все равно не до них. Слово "Амстердам" оказалось для Дрики триггером, она начала выспрашивать парня о том, что делалось в городе, но ничего неожиданного мы не услышали. Эпидемия началась в Амстердаме быстро, сразу во многих местах, через два дня город превратился в ад. Узкие улицы центра превратились в ловушки для тех, кто пытался убежать. Лишь день на пятый в городе появились спасательные группы военных, забиравшие людей из домов прямо через окна, и те, кто смог просидеть в своих квартирах до их появления, спасся. Все это время одна часть выживших уходила к порту, другая — как раз к огромному аэропорту Схипхол, где поначалу пытались создать что-то вроде пункта приема беженцев. Получилось это плохо — никого не проверяли, туда проходили укушенные, скопилось много мигрантов, которые обычно склонны к анархии, а у военных не нашлось командира "с железной рукой", которой следовало навести порядок. Правда, теперь там поселилось много других людей, которых привлекло огромное здание аэропорта, ограждение и запас горючего. Но, в общем, как-то людям удалось организоваться и спасаться, на них работал голландский ландшафт. Не меньше чем треть страны расположена на самых настоящих островах, а каналы пересекают почти весь север во всех направлениях. Причем большие каналы, судоходные, настоящие реки, явившиеся непреодолимым препятствием для бродячих мертвецов. Остатки военных, вооружившиеся гражданские и даже люди из других стран, решившие, что надо жить ближе к морю, которое сможет кормить, занимали такие изолированные территории и постепенно уже очищали их от зомби. А вот внутренние европейские земли, лежащие южнее, были почти полностью зачищены мертвецами от людей, последние из них как раз и ушли к морю. — На юге вообще нечего делать, можно сутки ехать и ни одного живого человека не встретить, — сказал собеседник. — Все погибли или ушли. Мы там бываем иногда по своим делам, даже привозим оттуда людей, но их совсем мало. Потом парня с загадочным "калашом" позвали его спутники, и он попрощался с нами, заодно оделив полезным советом — показал, где можно взять в прокат велосипеды, к огромной нашей радости. И обошлось недорого, по десятку патронов в день, и удобство великое. В первую минуту, взгромоздившись на черный, архаичного вида велосипед с проволочной корзинкой на багажнике и еще одной впереди, я даже испугался, что не смогу поехать, так давно я делал это в последний раз. Но ничего, как оказалось, навык не утрачивается и через пару минут мы уже катили к своей машине с ветерком. Жизнь в порту кипела. Сновали люди туда-сюда, ездили машины, по Шельде двигались катера, лодки, все были при деле. Где-то что-то строили, что-то перестраивали, были даже полицейские патрули в самой настоящей полицейской форме, приглядывающие за порядком. Часто попадались импровизированные бары и рестораны, пахло жареной рыбой, причем так пахло, что слюни текли, хотя, казалось бы, за долгое морское путешествие рыба могла бы и надоесть. Новая жизнь как-то налаживалась, что и не удивительно — народ в этих краях всегда был крепко работящим. |
