«Меня днем как-то тоже дома не бывает».

Интересно, у нее нет людей, что маловероятно, или девушка просто сбежала на время от всех?

«У тебя выдалась свободная минута? А как же толпы страждущих людей в коридоре?»

Не люблю SMS. Долго и несерьезно как-то. Неприятно. Вроде разговариваешь с человеком, но не видишь его. Не видишь его настоящую реакцию на разговор, его глаза.

— Сев, почему у меня пациент икает, а? Скажи, чем ты занимаешься? — от неожиданности я вздрогнул.

— Не кричи, сейчас, — я подошел к столику и, взяв приготовленный шприц с миорелаксантом, ввел препарат девушке. Спустя несколько секунд сокращения диафрагмы прекратились.

— Спрячь телефон и не веди себя как пацан малолетний, — рявкнул Гриндевальд.

— А это не запланированная для меня операция, — усмехнулся я. — Может, у меня тут судьба решается.

— Что, бабу наконец нашел?

— Нет, — коротко бросил я. Знаю я его позицию. У мужиков только одно на уме — это бабы, а все бабы — курицы. Он их так всех и называет. Причем в лицо. И самое интересное, что еще ни одна «курица» на него за это не обиделась. Как мне один раз сказала Тонкс, что человек, спасший на своем веку жизней больше, чем приходит к ней на прием в разгар эпидемии, может себе позволить многое.

Достал телефон.

«У меня кварцевание 30 минут».

«По стандартам же 15?» Я усмехнулся.

«У нас 30. Я работаю за двоих, значит, кварцевание должно быть дольше в два раза».

Я чуть не рассмеялся. Да, не повезло девушке. Без опыта работы попасть в самый центр мясорубки. Остается надеется, что Амбридж её не сильно достает, а то, как мне показалось, у Гермионы достаточно вспыльчивый характер.

«Ясно».

Я спрятал телефон в карман.

— Наигрался? — ворчливо поинтересовался мой наставник.

— А что, у вас пациентка опять икает? — я откинулся на спинку стула и неотрывно стал смотреть на показатели монитора.

— Не язви. Я вот тут сейчас буду работать с никелидом титана. И знаешь, о чем подумал? Все-таки русские — они по-своему гениальны. Вот сколько этот материал на складах провалялся, и что? Да нихрена. Ни одному великому технарю в голову не пришло использовать металл с памятью формы в медицине. А русские? Знаешь, как его внедрили в нейрохирургию? А ведь именно сюда его сначала и внедрили. — Нет. Я знаю только тех, кто это сделал. Имел несколько часов приятного общения в стенах изобретателя. — Не знаешь. Мало кто знает. Собрались хорошие друзья одного провинциального городка России вместе водочку попить. Друзья — гении. Чего уж тут скрывать. Один, который технарь, говорит: «Смотри, какая хреновина у меня есть. Штука забавная, только фиг знает, куда её можно деть». И показал другим друзьям-медикам фокус. Нагрел полоску металла в стакане с водкой — этот ученый, кстати, спиртовку лабораторную изобрел, — и вылепил из него название их города. Затем выпрямил и снова бросил в теплую водку. Когда в стакане стало образовываться слово, мозги у всех сразу заработали, и друзья придумали, что это охрененный металл и что он пропадает зря. Изучили его со всех сторон и изобрели то, что сейчас имеем. Вот скажи мне, почему так? Почему им удалось сделать то, что не удалось нам? У нас тоже наука идет семимильными шагами, выделяются огромные деньги, а несколько человек на пикнике просто взяли и придумали одно из гениальнейших изобретений в хирургии?

— Не знаю. Эта шайка изобретателей вообще странная сама по себе. У них была возможность работать в любом городе мира, а они остались в своем провинциальном городке, — я хмыкнул и задумался.