Я поморщился. Семь часов проторчать в операционной не хотелось, но что делать?

— Когда? — просто спросил я.

— Да уже начинать должны, девочка готова, это я здесь тебя, барана упрямого, уговариваю.

Мда. Ну и что на это ответить?

Пройдя в святая святых нейрохирургии, мы вымылись. Геллерт долго наблюдал за мной, потом не выдержал.

— Нет, я все понимаю, но ты-то зачем руки надраиваешь?

— Привычка, — я пожал плечами. — Если ты не забыл, первичку я у тебя проходил.

Высушив руки и надев маску, я прошел в операционную. Девочка смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Я взял ее карту. Так сердечно-сосудистая система в норме. Дыхательная тоже. Ну что ж, поехали.

— Боишься? — я подошел и встал чуть сбоку, готовя маску. Панси в это время уже присоединила систему, и миорелаксант начал свое движение по венам. Девушка кивнула. — А чего боишься-то? Сейчас уснешь, а когда проснешься, все уже закончится.

Я надел ей на лицо маску. Вдохнув первые пары наркозной смеси, девушка моргнула, а через пару минут ее глаза закрылись, и дыхание стало поверхностным. Панси начала делать отметки в листе. А я с тоской думал о том, что буду делать, когда она уйдет в отпуск.

Интубация. Руки все делают автоматически, но каждый раз я боюсь. Боюсь, что не смогу. Потому что у каждого анестезиолога обязательно найдется больной, на котором он не сможет провести эту простейшую манипуляцию. Причин много, но в большинстве случаев они не зависят от действий и квалификации врача. Мой больной пока не находился, и я каждый раз ждал его. Все, готово. Диафрагма расслабилась, за девушку теперь дышит аппарат.

Посмотрел на монитор. Сердце, давление, все в норме. Я кивнул Геллерту, мол, можете начинать.

Девушку перевернули на бок, открыв доступ хирургу к полю его деятельности. Небольшое окно, окруженное белоснежными стерильными простынями, которые уже очень скоро белыми быть перестанут, да и стерильными тоже. Я сел на табурет возле отгороженной ширмой головы девушки, развернув в свою сторону монитор. Преимущество анестезиолога. Во время операций я, если все идет как надо, сижу. В отличие от хирургов, которые все эти несколько часов проведут на ногах, согнувшись в интересных позах, а сам Геллерт еще и львиную долю этого времени будет глядеть на операционное поле через микроскоп.

Первый разрез. Ну, с богом.

Я не следил за операцией. Зачем? Я знаю практически каждое движение хирурга в данной ситуации. Я сам нередко делал такие операции. Как же давно это было?

Из состояния некоей сомнамбулической прострации меня вывел звук присланного сообщения на телефоне. Я удивился.

Гермиона: «Привет. Есть планы на вечер?» Какой интересный вопрос. И главное, неожиданный. Черт, все-таки неплохо бы было вспомнить, что вчера произошло? Ответить? Я глянул на мониторы. Все в норме, только баллон с закисью заканчивается.

«Привет. Есть предложения?» — думаю, хватит. Пока я менял баллон, на телефон пришло еще одно сообщение:

«Сможешь помочь? Машинку стиральную нужно подключить».

Я усмехнулся.

«Смогу. А что, у тебя в доме мужиков нет?»

«Есть. Невилл уехал, а Поттера я опасаюсь просить».

Хм, логично. Я посмотрел на часы. До конца операции где-то шесть часов. Если не будет осложнений. Только не думать об этом. Я тряхнул головой.

«Удивлен твоей проницательности в отношении Поттера. Только вечером».

«Меня днем как-то тоже дома не бывает».