– Блюда бело-синие Делфтского фаянса – 8 шт.

– Натюрморты фламандских и голландских мастеров – 6 шт.

– Акварели К. Брюллова – 2 шт.

– Портрет Д. Доу – 1 шт.»

Во дворце Кокоревых она не была – мать считала не по чину наносить визиты купцам, хоть и таким богатым. Но много слышала, как Кокоревы восстановили Мухалатку после разрушения в Крымскую войну при прежних хозяевах Шатиловых, когда мародеры разграбили всё. Новый дворец, построенный известным архитектором Вагнером, вызвал восхищение даже у императора Николая Александровича, который захотел тогда в своей строящейся Ливадии иметь нечто подобное.

Имение за имением. Имение за имением.

Старинные гарнитуры, люстры, картины, библиотеки…

И лишь когда очередь доходит до Гаспры, где в имении графини Паниной они с мужем и матерью много раз бывали, Анна вдруг прозревает. Понимает, что печатает список экспроприированных ценностей. Бесконечный список. Изъятого из имений тех, кого она знает, к кому ездила в гости, смотрела на эти картины, сидела на этих диванах при свете этих люстр.

Имения, из которых изымаются вещи, в списках движутся все ближе и ближе к их поместью. Значит, заберут все. Увезут неведомо куда. Далеко. За границу, раз переводы на разные языки требуют. И даже если власть очередной раз поменяется, ничего уже не найдешь.

Ей уже всё равно.

Или не всё равно?

Иначе почему каждый раз, видя нового, коротко стриженного комиссара, в куртке бычьей кожи, она вздрагивает – не тот ли, который видел, как она революционного матроса застрелила. Антипка ему горло перегрыз. Но Антипки нет, Антипка в могиле на утесе. Волков Советы не расстреливают. Наверное. Хотя кто его знает, Константиниди расстрелял же.

Горло матросу перегрыз Антипка. Но выстрелила в матроса она. Анна. Комиссар это здесь, в этом доме, видел. Знает, где ее найти.

Анна заправляет в машинку всё новые и новые листы. Печатает.

«Акты обнаруженных, взятых на учет и сданных под расписку предметов».

Приговоры вещам и воспоминаниям.

«Опись предметов бывшего имения И.С. Мальцова в пос. Симеиз. Составлена сотрудником подотдела памятников старины при Южсовхозе Глуховцевым В.П. в присутствии управляющего имения Ральцевича В.А., проживающего пос. Симеиз, бывш. дворец Мальцова, и представителей рабочего контроля Лифляндцева С.В. и Баскакова В.К.».

Они ездили на чай к Мальцову, генералу в отставке, который после смерти жены жил достаточно уединенно в своем Симеизе. И управляющего Всеволода Александровича она помнит, мать обсуждала с ним тонкости выращивания винограда сорта мускат.

Теперь управляющий Мальцова подписал опись на 144 предмета. А сам Мальцов вместе с сыном, невесткой и престарелой матерью, по слухам, сгинул в том Багреевском лесу близ водопада Учан-Су, о котором писатель Сатин в Ялте шепотом рассказывал.

«…№ 82. Мебельный гарнитур итальянской работы XVIII в., украшенный резными рельефами амеров и “крылатых лошадей”.

Сотрудник подотдела Глуховцев про пегасов отродясь не слышал, а она сидела на кресле с резными “крылатыми лошадьми”.

«…№ 83. Деревянный резной камин с изображениями двух человеческих фигур, покрытый лаком.

№ 84. Телескоп О. Пихтера больших размеров на треножнике с попорченным подъемным винтом…»

Мальцов увлекался астрономией, сам с братом создал обсерваторию там же, в Симеизе, на горе Кошка. В этот домашний телескоп им с Олей звезды показывал.

«…№ 95. Акварель немецкого художника А. Ахенбаха “Кораблекрушение”, 1832 г.

№ 96. Двухаршинная картина “Вид на Везувий”, худ.