— Лучше сейчас, — отозвался Старков чуть громче прежнего. У него был тон человека, преодолевающего лень. — Вот мы часто думаем — и педагоги с нами об этом говорят — о выборе пути в жизни. Чего ж думать и выбирать, если Семенова пишет: «Все пути к счастью нас ведут»?..

— «Все дороги» у меня теперь… — поправила Люда Семенова.

— Ну, все дороги. Все равно. «Все дороги к счастью нас везут» — это, что ли, дороги вроде эскалаторов: сами везут, и ногами передвигать не надо?

— Во-первых, не «везут» а ведут, — вмешался рассерженно Матвеев. — А во-вторых, Семенова так чувствует! У поэта такое чувство. Понял, Старков?

— Понял. И пожалуйста. — Старкову, казалось, надоело уже спорить. — Только ты же сказал, она выразила то, что все мы думаем!.. — И вдруг таким голосом, каким говорят о своих причудах, Женька закончил: — Ну, мне чего-то не захотелось, чтоб кто-нибудь решил, будто и я так думаю!

Он прикрыл рукой зевок и снова спокойно опустился на стул рядом с Виктором.

— Это как раз в духе Старкова, — пояснил Матвеев Глебу Анисимовичу и повернулся к залу: — А насчет стихов Громады скажу… В них, правда, тоже ритм соблюден, но чувства… очень странные! На самом деле: Виктору Громаде кажется, что девушка может ему заменить весь мир.

Он улыбнулся, слегка разведя руками, и Виктор увидел улыбку человека, которому это не покажется никогда.

— Весь мир, товарищи! — повторил Матвеев. — Выходит, любовь может заменить ему и учебу, и общественную работу, и культурные развлечения, и дружбу, и занятия спортом.

— «Занятия спортом», а спортплощадка не оборудована! — крикнул из зала парень в лыжном костюме. — Ответственный кто — физкультсектор? Так? А кому физкультсектор поручен?

— Мне, — ответил Михаил Матвеев.

— Физкультпривет! — крикнул парень в лыжном костюме, и собравшиеся зашумели, а кто-то захохотал, тыча пальцем в сторону Матвеева.

— Тише! — Матвеев повысил голос. — Вот тоже… Как будто это поехал и взял инвентарь! Меня направляют на склад, а на складе говорят: жди. Что ли, вы не помните, как с духовыми инструментами было? Когда…

— А кто был ответственный за культпоход в Малый? — перебила девочка с бантами из нейлона. Тон у нее был на редкость язвительный.

— К твоему сведению, не я! — ответил, торжествуя, Матвеев.

— Погоди, Михаил, — вмешался на этот раз Гришка Мигунов. — По-моему, турник, кольца можно сейчас безо всяких…

Виктор, холодея, слушал эту перепалку насчет инвентаря. Он предпочел бы самые суровые слова о своих стихах.

Наконец Рома Анферов постучал карандашом по горлышку графина:

— Отвлеклись, ребята!

— Да, вернемся, друзья, к нашей теме, — поддержал его Глеб Анисимович. — Стало быть… — И он жестом предложил Матвееву продолжать.

— Значит, насчет стихов Громады… — вернулся к теме Матвеев. — Плохо то, что Виктору кажется, будто любовь может ему заменить весь мир, — я уже говорил про это. Кроме того… Черт, потерял мысль. Сейчас вспомню… — Он потер лоб. — Ну, только что из головы вылетела! Минутку…

— Можно, я пока скажу? Я совсем коротко… — подала голос Люда Семенова.