|
– И ничего, – ответил Бюскермолен и пожал плечами. – Не удалось найти еще два десятка психов, которые рискнули бы залезть в это железное чудище и погрузиться в океан. Так и торчит на мели, аккурат напротив статуи Свободы… – Не отвлекайтесь, – прервал их Вольво. – Значит, Крым, говорите… Крым. Большой остров в сотне километров от северных берегов Черного моря, формой, если верить научным картам, похожий на морского кота. Остров-загадка, потому что мало кому удавалось там побывать. О Крыме знали так мало, что даже баек и легенд никто не сочинял. Пард понял, что у Вольво имелись догадки относительно цели их путешествия. И что Крым среди предполагаемых целей не значился. – Как вы намеревались достичь острова? – спросил Вольво, сосредоточенно ощупывая взглядом косую трещинку-полосу на обоях. – В Николаеве у меня есть друзья, – неохотно объяснил Пард. – А у друзей – посудина, на которой дойти до Крыма – раз плюнуть. Проверено. – То есть, – не понял Вольво. – Вы уже ходили до Крыма? – Вот именно – до Крыма. Дотянули до северного берега, но высаживаться не стали, там у них береговая охрана свирепствует. – А что за посудина? Как приручить сумели? – Яхта. Она не вполне техническая, под парусами ходит. Минимум техники – блоки, шкивы. Формулы управления просты, как угол дома. Зависят от ветра, но на юге ветер всегда. – Большая яхта? – Маленькая. За раз больше десяти живых не возьмет… – И часть из них – команда, я правильно понял? – Да… Двое, как минимум. – Значит, нам придется делать два-три рейса… Плохо. – Плохо, – согласился Пард. – Но разве есть выбор? – Есть, – сказал Вольво. – Только в Николаеве нужно будет его отработать. От яхты твоей я не отказываюсь, запасной вариант никогда не помешает… Запомним. – Ладно, – Пард замялся. Вольво ничего не сказал о своем варианте; с одной стороны было обидно. Получалось, что им доверяют не до конца. С другой стороны Парда брала вполне понятная ревность – в родных краях есть какой-то способ достичь Крыма, о котором сам Пард ни сном, ни духом. Поневоле заинтересуешься. Вольво глядел на Парда внимательно и прицельно. Потом улыбнулся, и Пард понял, что вирг видит его насквозь. Как будто Пард соткан из гибкого прозрачного пластика. – Ну, ладно, – вклинился в разговор Гонза. – Это, можно сказать, поэзия. Голое теоретизирование, от которого пользы ни на грош, пока не прибудем в Николаев. А вернемся-ка мы к прозе, унылой и докучной. Пард удивленно вскинул брови – что-то не замечал он раньше за приятелем привычки изъясняться поэтично. Поэтично призывать забыть о поэзии и подумать о прозе жизни – ну и ну! – Так вот, – продолжал Гонза. – Меня сейчас больше всего интересует следующее: как мы доберемся до Николаева? Что предпримем в ближайшее время? Вольво еле заметно кивнул – скорее всего, об этом он уже успел подумать. – Я попробую дернуть за кое-какие нити… Лучше всего найти автобус и двинуть по автостраде. Что-то нет у меня больше доверия к поездам… – Да уж лучше не по автостраде, – подал голос Бюскермолен, – а проулочками, объездными. Где потише. – Нет, Бюс. Где потише – не лучше. Там нас легче хлопнуть, понимаешь? На шумной трассе для наших соперников меньше возможностей напасть, а на задворках – сплошная благодать. Ни тебе свидетелей особых, ни тебе полисов. Какой полис попрется на задворки? Это в Центре они гоголем ходят, по Крещатику. Никто ведь не станет на Крещатике бузить! Бюс что-то неразборчиво пробурчал в рыжую бороду. |
