Лили всегда была трудолюбивым, позитивным человеком, ладившим с коллегами и руководителем. Общительная и всегда открыто высказывающаяся, она попыталась выступить на нескольких собраниях коллектива, рассчитывая, что другие учителя тоже встанут и поддержат протест. Но, к ее удивлению, большинство учителей промолчали. Создавалось такое ощущение, что время, когда приветствовались разные мнения и споры, прошло, теперь настала эра маккартизма, когда каждый сказавший хоть слово против нового режима неожиданно исчезал из системы. В нескольких спонтанных, поспешных беседах с директором Лили пыталась объяснить, насколько опасным и глупым казался ей новый подход. Эти отношения остались единственным островком, где она себя чувствовала комфортно. Можете представить ее шок во время ежегодной аттестации, когда сообщили, что ей назначен испытательный срок «за неспособность к адаптации» тем же самым директором, которому она так доверяла. Это было огромное, разбивающее сердце предательство, которое ей казалось совершенно несправедливым.

Я спросила Лили, не собирается ли она уходить. Нет, у нее и в мыслях этого не было. Во-первых, она любила детей и не могла представить себе жизнь без них. Но что ей оставалось делать? Она отдала этой школе двадцать пять лет жизни! Но присутствовала еще и вполне житейская проблема — ей оставалось пять лет до пенсии, и уйти сейчас значило пожертвовать четвертью века, отданных школе. Ей не хотелось уходить. Фактически надо было бороться за возвращение назад.

Следующий год был ужасным. Лили отправилась в профсоюз учителей в попытке вернуть свою репутацию. Она чувствовала себя обманутой, жертвой вредительства со стороны директора и хотела продолжить борьбу. Она сделала все возможное, чтобы не встретиться со своим директором, но напряжение и стресс были так велики, что во время собрания ей стало плохо. Лили принимала антидепрессанты и успокаивающие препараты, испытывала тревожные состояния с приступами паники. В этот момент она осознала, насколько физически нездоровой и нервной сделала ее эта борьба, и решила заглянуть в себя и подумать, что можно сделать, чтобы исправить ситуацию.

После двух недель интенсивного копания в себе Лили поняла, что не директор была инициатором этих перемен. Она просто оказалась оратором, объявившим о введении новой методики обучения. И хотя она не сделала ничего, чтобы помочь учителям адаптироваться к новому распорядку, вряд ли Лили могла считать ее ответственной за то, что мир перевернули вверх дном. Она понимала: чтобы улучшить ситуацию, надо полностью изменить отношение, развернув ее от негативной и жесткой к позитивной и надежной. Лили взялась за изучение и освоение новой программы, решив превозмочь себя, независимо от того, согласна она с ней или нет.

Лили до того была поглощена мыслью, что она жертва, до того злилась, что ее заставляют что-то делать, что потеряла контроль над собой. Но как только злость оставила ее, напряжение между ней и коллегами испарилось почти немедленно, и Лили смогла заметить, что в этой ситуации они все оказались вместе.

Что если вам не нравятся перемены? Как это выдержать, если до сих пор казавшаяся правильной модель ситуации вдруг оказывается неправильной? Будете упираться и бороться? Или предпочтете спрятаться? Можете ли вы остановить перемены? Как сделать, чтобы они прошли для вас более щадяще?

Когда перемены приходят извне, любой из нас чувствует себя беспомощным. Это не наш выбор, но нам приходится примерять их на себя. Если это реальность, что можно сделать, чтобы адаптироваться к ним?

Если перемены заставляют вас чувствовать злость и беспомощность, примите несколько советов от Лили.

• Не оглядывайтесь назад во времена перемен. Оглядываться назад, когда остальные отчаянно стремятся вперед, значит не позволять другим двигаться быстро.