Вероятно, я слегка подскочил, когда она упомянула гору Тсер.

– Ничего, – сказал я. – Когда ты снова встретилась с Келли?

Моя клява достаточно остыла для того, чтобы можно было взять стакан, и оставалась достаточно теплой для того, чтобы ее стоило пить. Я сделал глоток.

– Это случилось после того, как в Восточном районе ввели подушный налог, – сказала Наталия. – Пара, которая жила подо мной, тоже умела читать, и они вошли в группу людей, составлявших петицию к императрице против налогов.

Я кивнул. В свое время кто-то приходил к моему отцу в ресторан с подобной петицией, несмотря на то что мы жили в драгейрианской части города. Отец вышвырнул его на улицу.

– Никогда не мог понять, – сказал я, – почему вообще был введен подушный налог. Разве Империя пыталась изгнать выходцев с Востока из города?

– В основном это связано с восстаниями в восточных и северных герцогствах, покончившими с принудительным трудом. Я написала об этом книгу. Хочешь купить экземпляр?

– Не сейчас.

– Так или иначе, – продолжала она, – мои соседи и я связались с этими людьми. Какое-то время мы работали вместе, но мне не понравилась идея ползти к властям Империи на коленях. Это казалось мне неправильным. Вероятно, тогда моя голова была забита историями и рассказами, которые я читала, а мне было только четырнадцать, но мне казалось, что тот, кто хочет добиться чего-то от императрицы, должен просить смело и держаться с достоинством. – Она слегка подчеркнула слова «смело» и «достоинство». – Я считала, что мы должны совершить некий прекрасный поступок ради Империи, а затем попросить освобождения от налогов в качестве награды.

Я улыбнулся:

– И что они на это сказали?

– О, я никогда на самом деле подобного не предлагала. Я хотела, но боялась, что надо мной станут смеяться. – На губах ее на мгновение появилась легкая улыбка. – И, конечно, стали бы. Но у нас было несколько публичных собраний, где мы об этом говорили, и Келли начал появляться на них, кажется, еще с четверыми или пятерыми. Не помню, что они говорили, но они произвели на меня большое впечатление. Они были моложе многих других, но, казалось, в точности знали, о чем говорят. Приходили и уходили они всегда вместе, одной группой. В чем-то они напомнили мне войско драконов. После одного из собраний я подошла к Келли и спросила: «Помнишь меня?» Он меня вспомнил, мы начали разговаривать, и через минуту у нас снова завязался спор, только на этот раз я не ушла. Я дала ему свой адрес, и мы договорились поддерживать связь.

Я не встречалась с ним еще около года, после мятежей и убийств. Это было примерно в то время, когда императрица наконец отменила подушный налог.

Я кивнул, поскольку знал историю, о которой она говорила.

– Келли имел к этому отношение? – спросил я.

– Мы все имели к этому отношение. Он впрямую не участвовал в мятежах или в чем-то подобном, но все время был там. Какое-то время он сидел в одном из лагерей, которые были созданы после подавления мятежа. Однако мне удалось скрыться от стражников, хотя я была рядом во время поджога биржи лесоматериалов. Как ты знаешь, именно тогда они наконец ввели войска. Биржа принадлежала драгейрианину, какому-то иоричу.

– Я этого не знал, – искренне сказал я. – С тех пор ты с Келли?

Она кивнула.

Я подумал о Коти.

– Это, должно быть, трудно, – сказал я. – Я имею в виду, с ним, должно быть, тяжело работать.

– Это восхитительно. Мы строим будущее.

– Все строят будущее, – сказал я. – Все, что мы делаем каждый день, в конечном счете создает будущее.

– Хорошо, я хочу сказать – мы строим его сознательно.