— Да-да. Хорошо. Мисс Кармоча…

— Констанца.

— О'кей, Констанца. — Пока все шло прекрасно. Знать бы еще, что спросить. — Ну, я хочу найти убийцу Роджера Брэйна.

— Кто же не хочет.

— Пока я лишь строю догадки. Правда, я располагаю кое-чем, кроме догадок. Но нужна ваша помощь.

— Может, и помогу. Там посмотрим.

— Хорошо. Дело вот в чем. Брэйн был убит во вторник, а в среду, то есть вчера, четыре актрисы или не явились на съемки в «Магне», или ушли со съемочной площадки. Вы были одной из них. Что касается вас, возможно, нет никакой связи между убийством Брэйна и вашим вчерашним уходом со съемок. А может, все же есть?

Ну что я несу? Однако мне позарез нужен ответ кого-нибудь, кто бы не был насмерть перепуган.

Она поднялась с дивана и стала расхаживать передо мной. Я почти уже забыл, зачем я сюда явился, когда она спросила:

— Это все, что ты хочешь знать?

— Только это.

— Ты не хочешь денег?

— Ни цента.

— Может, ты даже поможешь мне? Если я тебе скажу?

— Обязательно, если смогу.

Она приняла решение:

— Буэно. Я скажу. Он меня доил.

— Чего-чего?

— Ну ты знаешь. Доил. Вымогал деньги.

— Шантажировал?

— Верно. И шантажировал.

— Каким образом?

— У него моя фотография. Красивая или нет — это как посмотреть. Но мне не хотелось бы, чтобы ее видел весь город. Слишком откровенная.

— И вы платили?

— Почти семь тысяч долларов. Грязный вымогатель!

Грязный вымогатель, это точно. Сначала Холли, теперь Констанца и наверняка многие другие. Она раскрыла источник по крайней мере семи из тех двадцати тысяч, что, по словам Сэмсона, были припрятаны Брэйном. Он, видно, здорово веселился в своей фотолаборатории. Констанца продолжала:

— И у него остались копии той фотографии.

— И негатив, вероятно, тоже.

— Наверное. Но последнее время он мне не досаждал, и я уже подумала, что он оставил меня в покое. И вот его убили. Кто-то может приняться за старое. Даже хуже. Понимаешь, почему я беспокоюсь?

— Понимаю. Послушайте, мисс… Констанца, если я раскручу это дело до конца, вам не о чем будет беспокоиться. Я не могу твердо обещать. Однако я сделаю все, что в моих силах.

— Надеюсь. Я очень встревожена. Хочешь видеть?

— Что?

— Фотографию?

— Ну… — Я заколебался, но кого я мог обмануть?

— Подожди.

И я подождал. Она вышла из гостиной и вскоре вернулась с большой фотографией в руке.

Прежде чем начать разглядывать фотографию, я взглянул еще раз на Констанцу. Пять футов и шесть или семь дюймов, черные волосы свободно ниспадают на спину. Перед моим приездом она, видимо, загорала, ибо была одета в более чем короткие белые шортики и в нечто вроде яркого цветастого платка, который едва прикрывал одну пышную грудь, обвивал шею и касался другой пышной груди. Представили себе? А мои эмоции? Ее наряд оставлял слишком мало места воображению.

Я распалился вовсю, как вдруг она поинтересовалась:

— Ты собираешься укусить меня?

— А? Ух! Извините. Я…

— Не извиняйся. — Ее полные губы продолжали непрестанно шевелиться, когда она протянула мне фотографию.

Глянцевая, восемь дюймов на десять, того же размера, что и виденная мною в витрине Брэйна, и абсолютно не похожая на нее. Не думаю, чтобы он выставил ее когда-либо в своем окне, но, если бы он это сделал, она собирала бы толпы на протяжении всего дня.