– Страховочку покажите, пожалуйста, и талон техосмотра.

– Будьте любезны, сей момент! – водитель лезет обратно в кабину своего тентованного «Бычка» и хлопает крышками бардачков.

Ишь ты, «будьте любезны» ему… Издевается, не иначе… Ничего, ничего – посмотрим, кто будет последним смеяться.

Да, нелегко живется в России с фамилией «Гуев». Особенно в южных областях, где мягкое фрикативное «г» превращает эту фамилию в полную неприличность. Можете даже не интересоваться, как мальчика Гришу Гуева звали в школе немилосердные одноклассники. Нет, не стоит об этом спрашивать Гришу, а то поймете ненароком, что у китайцев Гуй – злобный демон, обитатель ада. Пусть и неизвестен прапорщику этот факт, да и в Китае он отродясь не бывал, но многие водители на трассе М4 запросто бы с этим согласились. Удивительное действие иногда оказывает на человека фамилия…

– Вот, извольте убедиться, все в полном порядке!

Ах, еще и «извольте»… Из интеллигентов или все-таки издевается? Ну-ну, посмеешься ты у меня сейчас… Документики-то вот они, у Гриши Гуева в руке. Нарушил ты, не нарушил – дело десятое, а никуда без них уже не поедешь. И попробуй еще получить их назад…

– Тааак… Что везем, товарищ водитель?

Любит Гриша обращение «товарищ». Ну не «господинами» же их называть? Тоже мне, господин нашелся, ржавого «Бычка» повелитель… А «товарищ» звучит этак по-государственному, солидно, напоминает о временах тех еще, когда уважали погоны, уважали…

– Да вот, бычка везу…

– Вижу, что не «мерседес». Я вас, товарищ водитель, про груз спрашиваю. В кузове что?

– Так это… Бычок!

Видя, как наливаются раздражением глаза гаишника, водитель быстро поясняет:

– Ну, бычок… который совсем бычок. С рожками! Самец говядины! Му-у-у… – водитель для доходчивости приставил растопыренные буквой V пальцы ко лбу и пошевелил ими.

Эта нехитрая пантомима почему-то вызвала у прапорщика Гуева необъяснимый приступ злобы. Показалось, что чем-то этот жест обиден лично ему, Грише, и содержит какой-то непристойный намек непонятно на что.

– Та-ак – прошипел он зловеще, – му-у-у, значит? Самец, значит? А санитарный паспорт где?

– Так он это… несовершеннолетний еще, откуда у него паспорт?

– Шутки шутим, товарищ водитель? Поня-а-атненько… Пройдемте на пост.

– Ох, зачем на пост? – затосковал водитель, – слушай, командир, до Нового Года час остался, а мне еще доехать и груз сдать…

Гуев молча развернулся и пошел к кирпичному домику поста, спиной выражая непреклонное государственное пренебрежение к проблемам отдельно взятого водителя. Тот с тоской проводил взглядом папку с документами, прижатую милиционерским локтем к серому полушубку, и, вздохнув, поплелся следом.

Стены поста, выкрашенные казенной зеленой краской, навевали бюрократическое уныние, а расшатанный фанерный стол, освещенный тусклой лампой, всем своим видом демонстрировал невозможность нормальной человеческой жизни. За таким столом нельзя писать стихи, или, к примеру, сказки. За ним нельзя удобно усесться, развалившись. За ним нельзя пообедать или просто попить чаю – этот кривоватый выкидыш мебельной промышленности годится исключительно для составления протоколов, уснащенных изысканными бюрократизмами типа «наличие состава нарушения в действиях». Вообще, при виде таких помещений закрадывается иногда мысль о существовании где-то глубоко засекреченной государственной группы антидизайнеров по антиинтерьерам, которые специализируются по созданию неуюта.