Он стрельнул глазами по сторонам, чтобы убедиться, что на него никто не смотрит, бочком подошел к урне, выхватил газету и, дойдя до конца дома, нырнул под арку.

Сюда залетали только отдельные, любопытные снежинки. Олег расправил газету и стал сворачивать из нее кулек. Когда он был еще маленьким, и была жива бабушка, она учила его делать кулечки. Но с тех пор ему не приходилось практиковаться. К тому же на морозе руки замерзли, и пальцы стали как деревянные. Пришлось изрядно помучаться, прежде чем у него в руках оказался сверток, наподобие тех, в которые заворачивают на морозе цветы, чтобы не замерзли. Оглядев «букет» и решив, что он выглядит довольно убедительно, Олег вышел из арки и пошагал в сторону перехода. Он судорожно прижимал к себе мнимые цветы, пытаясь унять нервную дрожь, и на ходу высматривал человека с мобильником.

Как назло любителей говорить по телефону на ходу попадалось немного. Пожилая женщина сурового вида, которая что-то сердито вдалбливала невидимому собеседнику. Двое мужчин, наверняка приезжие. Один приник ухом к телефону, а другой жестами подсказывал, что нужно говорить. Это были явно не те люди, с которыми удалось бы провернуть задуманное.

С каждой минутой решимость Олега таяла. Теперь, как никогда прежде, его затея казалась бредовой. Странно, но Олег испытал при этом не разочарование, а облегчение. Он был почти рад, что его план не удался, но тут из глубины сознания всплыло осуждающее: «Слизняк. Если отступишь сейчас, у тебя никогда ничего не выйдет. Ты должен позвонить».

Словно в ответ на его мысли, мимо него прошли две девушки. Раскрасневшиеся на морозе и припорошенные снегом, они вдвоем припали к телефонной трубке и о чем-то оживленно разговаривали. Олег пошел следом за ними. До него донесся их смех, и он снова почувствовал себя аутсайдером. У всех, кроме него, было хорошее настроение. Тем лучше. Когда у человека хорошее настроение, он охотнее делает добрые дела.

Как только девушки закончили говорить, он догнал их и нерешительно окликнул:

– Девчонки.

Девушки оглянулись и вопросительно уставились на него. Олег почувствовал себя, как прыгун с вышки. Первый шаг был сделан. Отступать некуда. Оставалось лишь свободное падение, и от пловца зависело, сумеет ли он завершить начатое сальто, или шмякнется о поверхность воды так, что отобьет все печенки.

– Вы не дадите мне позвонить? – дрожащим голосом попросил Олег. – У меня девушка не пришла. Мы договаривались. Я не знаю, что случилось, а у меня мобила как назло разрядилась.

Глядя, на завернутые в газетку «цветы», трогательно зажатые в руке паренька, одна из девушек сочувственно спросила:

– Первое свидание, что ли?

– Угу, – кивнул Олег, не покривив душой.

Он вспомнил об обиде и унижении, которым закончилось его настоящее свидание, и, помимо воли, в его голосе прозвучала горькая нотка. Даже сам Станиславский, который разработал целую систему вхождения актера в образ, не нашел бы к чему придраться. Ни одно девичье сердце не могло бы остаться спокойным при виде рыцаря в джинсах, с цветами стоящего на морозе в ожидании девчонки.

Девушки переглянулись, и одна из них протянула Олегу заветный телефон.

– Говори.

– Я не долго. Только узнаю, что случилось, – пообещал Олег.

– Не заморачивайся. Такую трату я как-нибудь переживу. Может, сумеешь ее уговорить, – доброжелательно улыбнулась девушка.

– Спасибо. Выручили, – искренне обрадовался Олег. – Только можно я в сторонку отойду? Я честно никуда не убегу.