Лейтон медленно обошел вокруг него, осматривая грудь, плечи, спину, ноги, иногда нажимая на упругую кожу.

– Хмм… Какой сильный загар! И кожа как будто стала плотнее. По большей части вы стояли лицом к шару?

Блейд прикинул время, потом кивнул:

– Пожалуй, да.

– Заметно. Грудь и живот заметно темнее спины…

Лейтон отступил к пульту компьютера и вдруг со всей силы грохнул кулаком о пластмассовую панель с ритмично переливающимися лампочками.

– Дьявольщина! Дьявол, дьявол, дьявол! – он словно хлестал свое детище по насмешливо подмигивающей физиономии, бил своей изуродованной полиомиелитом рукой, и Блейд внезапно догадался, что найденный им волшебный целитель значил для старика гораздо больше, чем для него самого. В конце концов, Лейтону было уже восемьдесят, и за каждый лишний год жизни он наверняка продал бы нечистому свою бессмертную душу.

Приступ отчаяния миновал с той же стремительностью, как и начался. Старик внезапно с недоумением уставился на свою руку, потом с неодобрением покачал головой.

– Похоже, не только ассистенты у меня кретины… я сам не лучше. – Он повернулся к Блейду и начал говорить короткими рублеными фразами, словно отдавал рапорт: – Итак, Ричард, вы ушли. Буквально через минуту ТЛ‑1 перебросил сюда две дюжины стрел и булыжников. Они вылетели из приемной камеры, изрешетив коммуникатор… Разведчик поднял глаза на металлический раструб и только сейчас заметил, что колпак заменен; этот, новый, был несколько меньше. Я понял, что вы в опасности, но сделать ничего не мог. Собрал команду своих дебилов, и мы принялись монтировать коммуникатор заново. Пока шла работа, получили ваши посылки – ветку и все остальное… Дж. едва не сошел с ума, когда вы переслали сломанные стрелы… Я уже собирался включать систему, когда грохнулась эта плита, – старик повел глазом в сторону приемной камеры. – Чтобы прочесть вашу записку, не понадобилось много времени… – он угрюмо усмехнулся и закончил: – И я заспешил, мой мальчик, заспешил как только мог…

К Блейду уже вернулось обычное душевное равновесие. Задумчиво поглаживая колючий подбородок, напоминавший, что он больше суток провел в чужом мире, разведчик произнес:

– Еще раз прошу извинить меня, сэр… Не только за недавний инцидент, но и за все слова в ваш адрес, сказанные под горячую руку. Не здесь, там, – он ткнул пальцем куда‑то вверх, – когда эти парни гоняли меня по лесу словно зайца. Я не собираюсь их повторять.

Лейтон кивнул, и на губах его мелькнула слабая улыбка.

– Тогда имеет смысл вернуться к делу, – заметил он. – Что вы скажете про Старину Тилли?

– Он работает. Я легко могу отправить груз в десять‑двадцать фунтов с расстояния пяти ярдов. Возможно, с некоторым напряжением я сумею переправить сюда объект равного со мной веса… Но такие подвиги, – разведчик кивнул на обелиск, – мне явно не по плечу.

– Однако вы перебросили этот монолит! А в нем не меньше полутонны!

– Да, верно. Но сразу же ощутил неимоверную слабость. Если бы не тот шар…

Лорд Лейтон кивнул.

– Что ж, всякое устройство имеет свои ограничения. Видите ли, Ричард, для перебросок разных объектов нужна разная мощность. И энергопотребление телепортатора регулируется силой вашего ментального импульса. Простейший принцип аналогового преобразования сигнала с последующим усилением – он на секунду задумался. Может быть, потом я разработаю нечто более изощренное…

Блейд кивнул.

– Не сомневаюсь, сэр. Но сейчас Старина Тилли интересует меня не только в качестве транспортного средства, но и как оборонительное оружие. Поэтому камеру надо закрыть прочной стальной сеткой и както обезопасить от повреждения пластины… Учтите, в следующий раз я могу прислать вам не стрелы и камни, а дикаря с секирой или ящера, который плюет огнем.