Это были Джейдрам и Саринома – Джейд и Сари, как он их теперь называл. Женщина присела на теплый песок, прислонившись спиной к нагретому валуну, мужчина растянулся рядом и положил голову на ее округлое бедро. Блейд, лежавший в пяти ярдах, наблюдал за ними сквозь кусты, оставаясь незамеченным. Он подумал, что парочка собирается заняться любовью, и уже хотел незаметно удалиться, но они заговорили. Пропустить такой случай разведчик не мог, ибо речь шла о его персоне.

– Девочка без ума от него, – Блейд отчетливо слышал низкий теплый голос Сариномы.

– Не только девочка, – усмехнулся Джейд; похоже, это предположение не вызывало в нем ревности.

– Ах, ты… – Сари шутливо вцепилась в волосы своего возлюбленного, и тот негромко расхохотался.

Фразы, которыми они обменялись, были не совсем такими; Блейд переводил их для себя, вкладывая в непривычные обороты чужого языка земное содержание. В данный момент его интересовал смысл, а не дословный перевод; а поскольку смысл передавали также и жесты, и позы, и выражения лиц, он бесшумно перевернулся на живот и подполз поближе к кустам, откуда мог лучше следить за собеседниками.

– Странный дикарь, – задумчиво произнес Джейд, поглаживая колено женщины. – Загадочная личность!

– Что ты нашел в нем загадочного, лайо? – Сари накрыла ладонью руку мужчины. – Сильный, высокий, красивый… – Асам, катори, тассана, машинально отметил Блейд; эти слова уже не нуждались в переводе. – Да, красивый… – продолжала Саринома. – Очень похож на нас, но более… более…

– Мужественный?

– Пожалуй…

Джейд перевернулся на бок и заглянул в лицо женщины.

– Знаешь, что этот сильный, высокий и красивый дикарь сказал мне вчера?

– Что же?

– Я – свободен…

Да, именно так он и сказал, припомнил Блейд. Джейдрам вдруг принялся расспрашивать его про обычаи племени, к которому, предположительно, относился Пришедший из Леса; пришлось сочинить целое этнографическое описание, взяв за прототип древних саксов. Особенно Джейда интересовала проблема власти: является ли она наследственной или вождей выбирают; кто командует отрядами на войне и кому народ подчиняется в мирное время; свободны ли воины или они вассалы, навечно связанные со своим сюзереном. Блейд притворился, что не понял половины вопросов; на последний же ответил именно так – «Я – свободен…» Этот разговор не вызвал у разведчика ни тревоги, ни недоумения. Когда он был резидентом МИ6 в Гонконге и Сингапуре, то примерно таким же образом беседовал с непальцами, обитателями Мустанга и Бутана, парнями из южнокитайских племен; то, что они рассказывали, было экзотикой для европейца. Видимо, Джейдрамом руководило подобное же любопытство, но Блейд, симулируя плохое знание языка, старался не перегнуть палку в своих древнесаксонских историях. Трудно сказать, что подумал бы он сам, если б какой‑нибудь бутанец начал толковать о рыцарской кавалерии, якобы существующей в этом государстве – или о других подобных нелепостях!

– Я – свободен… – задумчиво повторил Джейд.

– Ну и что? – Саринома недоуменно пожала плечами. – Свободен! Ты видишь в этом нечто странное?

– Нет. Не в самой мысли, а в том, как он ее выразил. Видишь ли, дорогая, – «лайя», какое звучное слово, подумал Блейд, – примитивные паллези так о себе не говорят.