|
Сидел и слушал послания, которые записывались на довольно?таки примитивный автоответчик семидесятых годов. Эдди это знал, потому что… ну… Потому что знал. Запись не смогла скрыть нотки озорства, которая прокралась в голос Каллема на последних фразах. — Если вы все еще хотите поговорить ни с кем, можете оставить сообщение после звукового сигнала. Только короткое. Эдди дождался сигнала, после чего сказал: «Это Эдди Дин, Джон. Я знаю, что вы меня слушаете, и, думаю, ждали моего звонка. Не спрашивайте, откуда я это знаю, потому что я не имею об этом ни малейшего понятия, но… В трубке раздался громкий щелчок и послышался голос Каллема, живой голос: «Привет, сынок, вы хорошо заботитесь о моей машине?» На мгновение Эдди даже не нашелся с ответом, потому что из?за местного выговора вопрос получился совсем другой: «Вы хорошо заботитесь о моей ка note 11 ? — Сынок? — в голосе Каллема зазвучала тревога. — Ты на линии? — Да, — ответил Эдди, — как и вы. Я думал, что вы собирались в Вермонт, Джон. — Ну, вот что я тебе скажу. Такого волнительного дня у нас не было с тех пор, как в 1923 году в Саут?Стоунэме сгорел обувной магазин. Копы перекрыли все дороги, ведущие из города. Эдди не сомневался, что местные жители могли миновать любой блокпост, предъявив соответствующее удостоверение личности, но тут у него в голове мелькнула другая идея. — Вы хотите сказать, что не сможете выбраться из города, возникни у вас такое желание, не повстречав ни единого копа? Последовала короткая пауза. Эдди почувствовал, что кто?то стоит рядом. Не поворачиваясь, понял, что Роланд. Кто еще в этом мире мог пахнуть, тонко, но бесспорно, другим миром? — Ну, ладно, — наконец подал голос Каллем. — Может, я знаю лесную дорогу, или две, которые ведут в Лоувелл. Лето выдалось сухим, пожалуй, смогу проехать по ним на моем пикапе. — Одну или две? — Ну, скорее, три или четыре, — вновь пауза, которую Эдди не стал прерывать. Разговор с Каллемом доставлял ему безмерное удовольствие. — Пять или шесть, — вновь Эдди не отреагировал. — Восемь, — и когда Эдди рассмеялся, Каллем спросил. — А что у тебя на уме, сынок? Эдди глянул на Роланда, который протягивал ему зажатый в оставшихся пальцах правой руки жестяной тюбик с таблетками аспирина. Благодарно кивнул. — Я бы хотел, чтобы вы приехали в Лоувелл, ответил он Каллему. — Похоже, нам нужно еще кое о чем поговорить. — Да, а я, судя по всему, это чувствовал, только не головой, а сердцем, потому что в голове вертелась мысль: «Скоро я уеду в Монпелье». Однако, находил какие?то мелкие поводы, чтобы задержаться подольше. Если б ты позвонил пятью минутами раньше, линия была бы занята. Я говорил с Чарли Бимером. Его жену и убили в магазине, знаете ли. И ее сестру. А потом я подумал: «Какого черта, приберусь?ка я в доме, прежде чем брошу чемодан в пикап и уеду». Нет, в голове ничего не было, но сердцем я все?таки ждал звонка с того самого момента, как проводил вас. Где вы будете? На Тэтлбек?лейн? Эдди вскрыл тюбик, с жадностью посмотрел на таблетки. Наркоман навсегда остается наркоманом, согласился он с народной мудростью. — Именно. Вы говорили, что Тэтлбек?лейн ?двухмильная дорога, которая обеими концами упирается в шоссе 7, не так ли? — Говорил. На Тэтлбек такие красивые дома, короткая, раздумчивая пауза. — Правда, многие продаются. В последнее время там появилось очень уж много приходящих. О чем, я, кажется, уже упоминал. Людей они нервируют, а богатые могут позволить себе переехать из тех мест, где что?то мешает им спокойно спать по ночам. |
