|
Роману не понравился взгляд, которым лысый окинул столпившихся селян. - Мне кажется, монсигнор, господин судебный маг чем-то озабочен. - Он неглуп, да, неглуп, - как-то невпопад ответил Ар-рой. - Однако я не отказался бы узнать, что тут произошло на самом деле. Не нравится мне здешний потрошитель... Вы, я полагаю, не намерены задержаться в селе дольше, чем необходимо? - Более того, я хочу сократить эту необходимость, елико возможно. - Я думаю, сам Эрасти повелел бы нам путешествовать вместе и разобраться с этим делом... - Мне не хотелось бы бросать здесь нашу обвиняемую. - Да, пока она жива, она будет кое у кого вызывать неприятные воспоминания. К тому же я хотел бы ее порасспросить. - Но согласится ли она уехать с нами? - Думаю, да. Человек, побывавший во власти “черного сна”, обычно старается уехать подальше от мест, в которых его застигла напасть. - Монсигнор знает и об этом? - О, дорогой Роман, чего только я не наслушался за свою жизнь. Мы, моряки, на берегу очень разговорчивы и рады похвастать друг перед другом увиденными чудесами. Но давайте поговорим с ней. - Я бы хотел сходить за своим конем. - Думаю, ваш слуга уже это сделал... - Слуга? - О, это милый парень и очень исполнительный, если б он не подписал ряд с вами, я взял бы его к себе вторым аюдантом<Аюдант - молодой дворянин! добровольно выполняющий приказания бывалого воина благородного происхождения>. Первого мне, увы, навязывают родственные отношения, как-никак незаконный внучатый племянничек, но, кроме глупостей, я от него ничего не видел... - Что ж, если Зенек согласится, я ничего не имею против. Я - одинокий волк, а научить двадцатилетнего крестьянина играть на гитаре труднее, чем биться на шпагах. - Барды обычно очень неплохо фехтуют, а военные иногда пишут романсы. Впрочем, я понимаю вас, если бы у меня была возможность хоть иногда обходиться без свиты, я не преминул бы ею воспользоваться. Но, кажется, наша красавица пришла в себя. Лупе действительно очнулась. Ее била запоздалая дрожь, лицо женщины было даже не белым, а каким-то синюшным, но зеленоватые глазищи смотрели вполне осмысленно, и она даже умудрилась сесть, опираясь на руки Гвенды и Катри. - Я - Рене-Аларик рэ Аррой и Рьего, первый герцог Эланда, - адмирал представился деревенской колдунье так же, как представился бы королеве. - Сейчас я направляюсь в Таяну и могу взять вас с собой. После того, что вы пережили, оставаться в Белом Мосту - безумие. - Почему?! - запротестовала Катря. - Лупе, оставайся, мы и пальцем не дадим тебя никому тронуть. - Помолчи, - прервала ее Гвенда, - мы не можем ходить за ней с арбалетом, а от Гонзы каких только пакостей не дождешься. Нечего ей тут делать. Дан герцог берет ее с собой, он за ней и присмотрит. Мы премного наслышаны про вас, проше дана. Вы - справедливый человек, и вы все правильно решили. Лупе, ты посиди здесь, а я соберу твои вещи. - Я ничего не хотела бы брать с собой, я... вы, пожалуйста, увезите меня отсюда. Гвенда, дорогая, пусть будет так, словно я умерла... - Ты что, ничего не возьмешь? - Отчего же? Постарайся поймать мою кошку, я хочу взять ее с собой... - Ну и чудная же ты. Так тебе ясновельможный дан и позволит с кошкой кататься! - Отчего же не позволит, - блеснул глазами Рене, - кошек я уважаю. Если ей захочется путешествовать, не буду иметь ничего против. Но я бы все-таки взял кое-что из одежды и, может быть, какие-то травы. Вы не представляете, как часто воины нуждаются в хорошем знахаре. - Я поняла, - прошептала Лупе, - мы с Катрей все соберем. - Вот и хорошо. Диман, - герцог обратился к своему коронэлю, - пошли кого-нибудь с женщинами, а потом догоняй нас, мы поедем шагом. Через три четверти оры только клубящаяся в воздухе пыль напоминала о разыгравшихся в Белом Мосту небывалых событиях. 2228 год от В. |
