— Почему Дювалье вздумалось говорить мне все эти ужасные вещи? — Порция, обхватив себя дрожащими руками, со стоном уронила голову ему на грудь. — Почему он сказал, что… ты убьешь меня?!

Джулиан осторожно отодвинулся. Потом помог девушке встать и подвел ее к стене, старательно прикрываясь локтем, чтобы свет от горевших повсюду факелов не попал ему на лицо.

— Дювалье не врал! — рявкнул он наконец. — Проклятие… неужели не понимаешь?! Держись от меня подальше, черт возьми, если тебе дорога жизнь!

Несмотря на испуг, Порция инстинктивно придвинулась к нему.

— Но почему? — растерянно пробормотала она. — Почему я должна верить тому, что говорит это чудовище?!

— Может, он и чудовище, Порция, но я ничем не лучше его, поверь. — Джулиан, тяжело вздохнув, опустил голову и отвел в сторону руку, которой до этого прикрывал лицо от яркого света факелов… и от взгляда девушки.

Испуганно ахнув, Порция шарахнулась в сторону. Она зажала ладонью рот… но было уже слишком поздно. Джулиан услышал вырвавшийся у нее крик и все понял. Лицо его вдруг разом осунулось до такой степени, что стало похоже на череп, глаза провалились и горели, как у голодного волка. Порция затряслась как осиновый лист. В облике Джулиана вдруг как будто исчезло все человеческое — теперь перед нею стоял хищник, великолепный, но жестокий и смертельно опасный. Завороженная звериной грацией его движений, Порция не сводила с него глаз. Внезапно зубы Джулиана заострились и стали расти, прямо у нее на глазах превратившись в сверкающие клыки, словно созданные самим дьяволом, чтобы раздирать на куски добычу.

— Эйдриан никогда не был вампиром, верно? — осторожно спросила она, уже заранее зная ответ.

Джулиан молча покачал головой.

— Это с самого начала был ты, да?

Он все так же молча кивнул.

Порция, наверное, еще долго таращилась бы на его клыки, если бы не зрелище, которое заставило ее заледенеть от ужаса. Полы его рубашки внезапно разошлись, и она вдруг увидела у него на груди отметину хорошо знакомой формы. Казалось, кто-то приложил к его коже раскаленное тавро.

С надломленным криком Порция бросилась к Джулиану. Рыдая от ужаса и жалости, она лихорадочно гладила выжженное у него на груди распятие, словно надеясь смягчить терзавшую его боль, потом подняла к нему залитое слезами лицо.

— Во имя всего святого, скажи… что он может с тобой сделать?!

Джулиан с трудом проглотил вставший в горле ком. Он попытался что-то сказать, но в горле у него вдруг заклокотало, и он замолк, судорожно облизнув разом пересохшие губы.

— Он пытал меня, — хрипло проговорил он. — Высосал из меня всю силу с помощью этого распятия. Морил меня голодом. А сам смеялся, видя, как я мучаюсь от жажды.

Джулиан попытался отодвинуться, но потерял равновесие и рухнул на колени. Тело его содрогнулось и забилось в конвульсиях.

Порция опустилась рядом с ним на колени.

— Ты умираешь, — прошептала она. Ужасная догадка мелькнула у нее в голове.

Джулиан кивнул.

— У меня… осталось совсем немного времени, — с трудом прохрипел он. — Как только все закончится, ты будешь в безопасности. Дювалье позаботится, чтобы нас нашли. — Горькая улыбка искривила его побелевшие губы. — Этот ублюдок никогда не мог устоять перед искушением похвастаться… делом своих рук. Посмотри… видишь те кандалы? — спросил он, кивком головы указав на ржавые цепи, свешивающиеся с крюков, загнанных глубоко в стену.