Сорша перевела взгляд на скамью. Казалось, эту скамью вырезали из слоновой кости. Вокруг порхали маленькие насекомые, похожие на бабочек. Они сливались в переливчатую дугу и исчезали.

— Понятно. А здесь я смертный. И чем мне заниматься? Просто лежать?

Сет надеялся, что его превращение в фэйри не заставит его цепляться к каждому слову. Из-за этой их особенности разговоры со многими фэйри раздражали и даже злили его. Увы, Сорша не была исключением.

Взгляд Сорши был как у терпеливого взрослого, которому докучают неразумные дети.

— Ты станешь делать то, что всегда для нас делали смертные, — творить.

— Творить?

— Рисовать, писать картины. Сочинять стихи. Заниматься музыкой — Она провела рукой по скамейке, меняя затейливые узоры своим прикосновением. — Здесь в твоем распоряжении все, что понадобится для творчества. Любые материалы. Любые краски. Найди вдохновение и создай для меня что-нибудь изумительное.

— Выходит, моей платой за бессмертие станут недели занятий тем, что мне нравится?

Взгляд Сорши стал оценивающим. Такой взгляд он видел и у других королев.

— Только не разочаруй меня. Если в твоих произведениях не будет души и страсти, я не выпущу тебя отсюда.

Гордость творца была уязвлена.

— Я тебя не подведу. Один месяц в году я буду проводить здесь. Таковы условия нашей сделки.

— Месяц преданного служения — такие были условия. Если ты готов по-настоящему мне служить, твое искусство будет настоящим. Пустышек мне не надо. Настоящее искусство. Настоящая страсть. — Ее голос потеплел. — Отдыхай, Сет. Завтра я приду снова.

В ее голове таилось что-то непонятное, но прежде чем Сет успел спросить, серая стена в дальнем конце сада раздвинулась. Оттуда вышел Девлин.

Сета насторожила грустная улыбка Сорши.

— Ты имел самостоятельность и влияние, непозволительные для смертного. Твоя воля так или иначе распространялась на три двора из четырех. Необходимо восстановить равновесие. Ты выбиваешься из естественного порядка, и это досадное обстоятельство должно быть сведено к нулю. Это послужит интересам всех дворов.

Сет едва подавил беспокойство, глядя за застывшего Девлина. До сих пор он считал, что самые страшные фэйри были в королевстве Ниалла. Глядя на безмятежное лицо Девлина, он в этом сомневался.

«Чудовища не всегда выглядят чудовищами».

Девлин подал Сету знак, чтобы шел впереди. Оставалось лишь гадать, чем обернется «сведение к нулю» того, о чем упомянула Сорша. От ее прислужника можно было ждать чего угодно.

ГЛАВА 27

На следующий день Сорша вновь пришла в апартаменты Сета. И на другой, третий и четвертый — тоже. Он работал, а она сидела рядом, забывая о времени. Они говорили о жизни и мечтах, философии и искусстве, о его любимой музыке и о ее любимых спектаклях. Они гуляли в саду. Иногда Сорша просто сидела с книгой или думала о чем-то своем, пока Сет рисовал или писал картины. Он не представлял себе жизни вдали от Сорши. Если бы не тоска по Айслинн, он бы остался в Стране фэйри. В том мире у него не было ни цели, ни интересов, ни семьи. Он жил только ради Айслинн. В Стране фэйри он жил во имя искусства. Здесь он впервые ощутил себя цельным, умиротворенным и уверенным во всем. Он пришел сюда в поисках бессмертия, но нашел нечто более ценное.

Счастье. Покой. Дом. К прежней тоске по Айслинн прибавилась новая: в конце месяца его ждала разлука с Соршей. Его решение стать фэйри дало ему все, что он искал, а в придачу — дары, о которых он не смел и мечтать.

Его пугала сама мысль о расставании со Страной фэйри.

Свои чувства, желания и страхи он выплескивал в творчестве. В основном он писал картины. Мастерская была заставлена наполовину готовыми холстами. Сет пробовал работать и с металлом.