— Где вы? Вы обещали помочь мне.

Где ты?

Эйдан услышал зов. Он так долго ждал приглашения, что сначала подумал: ему это кажется. Он с силой распахнул дверь и ворвался в комнату. Мэри, вся в слезах, стояла на коленях и пыталась сдержать конвульсии, в которых сотрясалось тело Александрии.

Эйдан почти выхватил ее из рук Мэри и стал укачивать у себя на груди.

— Ступай, Мэри. Я помогу ей.

Мэри смотрела на Александрию с симпатией и сочувствием, а на него — гневно, словно обвиняя. Она быстро одернула подол юбки, хлопнула дверью и вышла.

Эйдан выбросил Мэри из головы, сосредоточившись на Александрии.

— Ты думала, я покинул тебя, piccola? Это не так. Просто я не мог ничего сделать, пока ты сама не позовешь меня. Ты помнишь? Ты заставила меня дать обещание.

Александрия отвернулась, расстроенная, что Эйдан Сейвидж снова видит ее такой уязвимой, такой истерзанной. Но зацикливаться на этом не было сил. Очередная волна жара скручивала живот, печень и почки, словно паяльником проходя по сердцу и легким. Ее крик отозвался эхом через всю комнату. Агония. Алекс хотела, чтобы все кончилось, чтобы она снова могла дышать, но страданиям не было конца. Слезы струились по ее лицу.

Эйдан вытирал их рукой, сочащейся кровью. Он дышал за нее, за них обоих.

Руки Эйдана были прохладными и успокаивали пылающую кожу. Его древние песни удерживали ее сознание, словно спасительный якорь. Некоторое время спустя Александрия поняла, что он разделяет ее боль. Он был там, в ее сознании, защищая от ужасного жара, от понимания происходящего. Она словно плыла в тумане. Алекс попыталась открыть глаза. И увидела собственную агонию, отраженную в его глазах, алую полоску у него на лбу.

Когда ужасные судороги отпустили, давая отсрочку в несколько мгновений, она дотронулась до лица охотника.

— Я не думала, что ты вернешься. — Голос был хриплым из-за опухшего горла. — Это больно.

— Я знаю, Александрия. Я взял главный удар на себя, но не могу сделать больше сейчас. Отравленная кровь, которую ты приняла, делает изменение намного болезненнее.

Он сказал это с сожалением и чувством вины, и это были новые для него сильные эмоции.

— Как ты это делаешь?

Она тронула языком пересохшие губы, нащупывая страшные раны.

— Теперь мы связаны кровью. Именно так я услышал, как ты зовешь меня. Это — словно ты чувствуешь меня в своем сознании.

Он снова наложил исцеляющий бальзам на ее губы — единственное, что мог сейчас для нее сделать.

— Я так устала… Вряд ли я все это выдержу.

Если бы он прочитал ее мысли, то увидел бы, что она говорит правду.

Эйдан укачивал Алекс, забывая об ее условии, он держал ее так, словно она главная драгоценность в этом мире. Он был в ее сознании, его руки прижимали ее к сердцу, оберегая и защищая. Это помогало расслабиться, заставляя чувствовать, что она не одинока. Но даже с его помощью Александрия не смогла бы дальше выносить эту пытку. Она знала, что это не в ее силах. Новый приступ уже начался. Алекс чувствовала, как медленно, но неуклонно усиливается жар. Ее пылающие пальцы сжали его руку. Синие глаза смотрели снизу вверх, в его золотые глаза.

— Я действительно больше не могу…

— Разреши мне погрузить тебя в сон. Не бойся. Это будет просто бессознательное состояние человека, не сон нашего вида. Твое тело должно полностью измениться, прежде чем я смогу тебе дать исцеляющий сон нашего народа.

Бархат его голоса ласкал слух.

— Я не хочу больше ничего слышать.

Тело Алекс напряглось. Судорога боли почти выворачивала ее из объятий Эйдана, несмотря на его огромную силу.