Второй момент мне совсем не понравился: человек под завалом был тем самым наёмником, за которым гналась Елена. И вот свою слугу я как раз не видел.

Холодная волна паники нахлынула на меня… но скрежет зубов и глубокий выдох выступили дамбой перед потоком чувств. Паниковать ещё рано. Слишком рано.

— Твоей силы хватит, чтобы работать с завалом?

— Разобрать — нет. Удержать — возможно, но недолго… — честно признал парень.

Не хвастается и реально оценивает свои силы — хорошо. Лишний риск нам сейчас не нужен.

— Тогда подстрахуй. Я лезу за наёмником, а ты следишь, чтобы на меня не обрушился свод. Нужно достать наёмника, пока он не истёк кровью.

Оставить наёмника я не мог. Когда он придёт в себя, то это дополнительный боец против муравьёв, в чьи туннели мы и провалились. Если не очнётся, то можно использовать его душу в ритуале. Люди полезны, и разбрасываться ими не стоит.

Камень за камнем я аккуратно стал откидывать в сторону, замирая после каждого нового булыжника. С кусками контейнеров я старался обходиться особенно осторожно — острая кромка порванного металла готова была при любом неловком движении распороть руки, а то и хуже. А из щелей то и дело сыпались пыль и песок, забивая нос и скрипя на зубах.

Но я работал максимально сосредоточенно и несколько минут спустя сразу десяток камней обвала заскользили по склону, а махина обломков у нас над головой заскрипела. Их тут же окутала едва уловимая аура телекинеза Некифорова, а я увидел, что ноги наёмника свободны. Вот только одна из них вывернута в колене под неестественным углом, а в икре торчит кусок металла и именно оттуда, не переставая, сочится кровь.

Из старых уроков я помнил, что извлекать обломки из ран нельзя. Вообще, беспокоить пострадавшего — не самая хорошая затея. Но ввиду отсутствия альтернатив, мне пришлось дёрнуть наёмника на себя за ворот жилета, вырывая из готового вот-вот захлопнуться капкана нового обвала. После чего спешно пополз среди камней и обломков прочь.

Проход был узкий и неровный. Настоящее чудо, что он вообще держался. Мне приходилось ползти на коленях вслед за Некифоровым, что медленно опускал за нами массив земли. Нет, проход не обрушивался, но стенки его непрестанно трясло и куски камня порой падали, а в какой-то момент начала капать зеленоватая, фосфоресцирующая жижа… и если это было из содержимого контейнеров, то это было крайне паршиво.

— Хорошо держишься, — не мог не отметить я усилия Некифорова, едва перебирая ногами и таща за собой тушу.

— Благодаря отцу и вам… — и видя мой, чуть растерянный взгляд, Роман пояснил: — Перстень с щитом сгорел, отведя от меня… и от тех, кто находился вокруг, основное обрушение. А зелье, что вы мне выдали утром, помогло восстановиться после обрушения и вашего ритуала, господин Аркур.

Слышать собственную фамилию было неожиданно, но приятно. Особенно, сказанную с уважением. Я же почувствовал ещё кое-что — средоточие маны Некифорова изменилось. Едва заметно, но… изменения стали заметны. Это я ощущал, благодаря контракту между нами.

Однако осознать эти изменения мне не дал вопрос Романа:

— Вот только я не могу понять, зачем вы уничтожили ангар?

Отличный вопрос. Жаль, задавать его нужно не мне, а моему артефакту. Он уже второй раз своевольничает. И если в первый раз он мне помог во время ритуала, то теперь он нас чуть не угробил… хотя почему «чуть» — ещё ничего не кончено.

Но признавать то, что я в полной растерянности — нельзя. Я привёл товарищей в эту ситуацию. Они мне доверяют. И мне их вытаскивать.