Я глянула подозрительно, но никакой магии в жесте не разглядела, так что ухватилась за конечность в ответ:

– Тэя Хеккерис, черничная ведьма.

– А что значит «черничная»? – с искренним интересом спросил Динелис.

– Это значит, что моя магия связана с черникой, – саркастично ответила я. – А что значит «монстролог»?

– Это значит, что я – специалист по монстрам. Знаю, какие они бывают, чем опасны, чем ценны, и как их можно убить, – скороговоркой, и явно не в первый раз, ответил мужчина.

Я хмыкнула, показывая, что слушаю, пока жевала конфету, и намекая, чтобы он продолжал говорить.

– Как я уже упоминал, я повздорил с одной магичкой. Алсея помешалась, решила, что влюблена в меня, хотя мы были едва знакомы. Призналась. Мои планы на жизнь не подразумевали женитьбы, тем более на нелюбимой женщине, так что я ей отказал, – Динелис поморщился, вспоминая, наверняка громкую и слезливую сцену. – Наши дороги разошлись. А буквально вчера она появилась из ниоткуда и уговорила меня отправиться на прогулку в окрестностях Ведьминого круга. Сказала, что там появились монстры, опасные для местных жителей.

Я фыркнула, но промолчала. Зачем усугублять, мужик и так себя казнит!

– О Странник, – вздохнул Темный, – я должен был доверять чутью и не идти с ней никуда! – мужчина возвел очи долу, пару секунд сокрушаясь своей доверчивости, и вернулся к рассказу: – Там действительно был монстр. Один. Редкий водный змей. Его чешуя стоит чрезвычайно дорого, потому что идет на доспехи, защищающие от магических ударов. Я ловил этого змея удавкой, когда Алсея вдруг оплела меня проклятием, прокричала что то про несчастную любовь и толкнула в озеро!

На этой части истории приятный голос Динелиса скакнул вверх, но мужчина быстро взял себя в руки.

– Как все складно получается, – фыркнул Серафим, – и, как ни крути, везде то ты жертва обстоятельств.

Мужчина в ответ пожал плечами:

– Это то, что со мной действительно случилось. Если не верите, можете проверить правдивость моих слов магией, если у вас тут так умеют.

– А что насчет проклятия? И что ты – мы – собираемся с ним делать? – напомнила я.

Маг снова поморщился – он вообще много морщился, хотя события соответствовали настроению – и ответил:

– Проклятие это было, по сути, заглушкой, которая вставала поперек моего энергетического канала и блокировала магию. Мы его разделили, и половина заглушки, торчащая поперек трубы – это неудобно, раздражает и не дает включить максимальный напор, но в целом магичить с этим очень даже можно.

– А какие у проклятия условия? – подозрительно уточнила я.

– Поцелуй взаимной неродственной любви, чтобы его снять, – невесело улыбнулся Динелис. – Алсея, видимо, хотела, чтобы я мучился так же, как она. Только… эта ведьма никогда меня не любила!

– Почему ты так уверен? – подозрительно спросила я. Уж в области чувств, по моему мнению, мужчины были теми еще дубами.

– Фамильный артефакт, – Темный поправил связку амулетов на груди.

Я не поверила. Таких артефактов просто нет, чтобы высчитывать истинность чувств. Поэтому взглянула на мага, прищурившись, и покачала головой:

– Неправда!

– Простите, сударыня, – вздохнул он, – я забыл, что вы ведьма. Ваша красота…

Серафим потянулся и зевнул, продемонстрировав внушительные клыки.

– Понял, – хмыкнул Темный. – Все просто. У темных магов взаимная любовь вызывает прилив сил. Рядом с Алсеей мой резерв никак не менялся.

Я укоризненно покачала головой.

– Значит, она могла тебя любить. Потому что если не любила, но проклятие посадить смогла.