— Глаза закрыли!

Долбануло страшно. Когда попадаешь под СШГ в помещении, вообще на минуту-другую перестаешь понимать что-либо, я уж не говорю о слышать и видеть. Но и здесь так вмазало по перепонкам, что голова загудела, как большой барабан похоронного оркестра. Что-то черное и бесформенное подлетело там, на веранде, и даже сквозь звон в голове донесся вой. Я припал на колено и дал несколько очередей сквозь загородку. Полетели щепки. Там что-то металось — загородку трясло от ударов. Я поменял магазин и, держа автомат плашмя, чтобы ствол не задирало, а вело вбок, — дал длинную очередь вдоль всей загородки и тут же снова поменял магазин. Там все затихло, потом донесся затихающий вой, и тонкая шерстистая лапа с двумя кривыми когтями на конце приподнялась над загородкой и упала, когтями зацепившись за перила…

И тогда я метнул еще одну СШГ — уже не на веранду, а через открытую дверь в само помещение.

Звук на этот раз был сносный, а вспышка — ну, вспышка. Не прямо в глаза, а отраженная от стен и внутренней обстановки. Я уже упоминал про такой эффект: если вы видите в течение доли секунды что-то слишком яркое, то можно закрыть глаза, и через две-три секунды изображение как бы проявится снова, более детальное, более понятное.

Так вот, я увидел то, что находилось внутри, именно — разглядел в деталях; но при этом далеко не сразу понял, что именно это было.

Собственно, там были два человека — первые люди, увиденные мною в Городе. Оба висели под потолком вверх ногами, уронив руки. Один побольше, другой поменьше. У того, который побольше, не было головы.

Надеюсь, никто, кроме меня, этого не видел.

— Медленно уходим, — сказал я. — Внимание по сторонам. Артур, держишь крыши.

И шагнул вперед, не посмотрев под ноги.

Я почувствовал прикосновение, и меня тут же пробило ужасом, как разрядом высокого напряжения, — растяжка! И я не почувствовал ее! Нет, почувствовал, но за всем случившимся только что — просто не расслышал этого предчувствия…

Взгляд вниз. Тонкая леска, отблескивающая на солнце. Чуть дальше — еще одна. И еще… пять, десять?

Это были не растяжки. Это была паутина. Сторожевые нити.

Оказывается, боковым зрением я уже давно фиксировал переулок, выходящий как раз на ресторанчик — ровно через дорогу. Там еще стоял столб с почтовым ящиком и каким-то указателем… Переулок был засажен сиренью или черемухой, не помню, и сейчас все эти кусты заволакивала густая паутина, похожая на тонкий светлый войлок со стразами.

Черт, я совсем утратил навыки…

Не теряя ни секунды (хотя уже понятно было, что секунды потеряны, много секунд), я бросил в переулок третью и предпоследнюю свою гранату, и следом туда же полетела граната Джора. Две почти одновременные ослепительные вспышки сорвали занавес… да нет, эта войлочная кисея вспыхнула невидимым пламенем и почти сразу сгорела, так мы баловались в школе на химии, делая нитро вату: подносишь к клоку ваты спичку, и он исчезает мгновенно и беззвучно…

Занавес исчез, и на нас бросилась таившаяся позади него банда. Заросшие щетиной и шерстью пауки размером с большую собаку, они двигались быстро, но, слава богу, безалаберно — наверное, их все-таки ослепило и контузило. Я стрелял в мостовую перед ними, и рикошетящие пули просто разрывали их в клочья. Рядом со мной стояла Патрик, широко расставив ноги, и точно так же экономными очередями выносила их одного за другим — каждый раз самого близкого в ее секторе.

Еще одна граната перелетела через наши головы и разорвалась в самой гуще пауков. Потом я услышал еще один взрыв и длинную очередь: это Джор засек что-то сзади. Я на миг оглянулся — да, что-то или кто-то размером с лошадь ломко валилось посреди улицы, рассматривать было некогда. И тут же защелкали негромкие на фоне автоматных выстрелы из пистолета — кого-то наконец выцелил и Артур.