- Конечно ты не был ответственнем за то, что сделал Гарри," она хрипло отрицала, отчаянно пытаясь высвободить свой взгляд из его. Она тонула в этих глазах, захваченная навсегда. Его руки были как железные обручи вокруг нее, зажимая ее к нему. Она должно была намного больше бояться его, чем была на самом деле. Удалось ли ему зачаровать ее?

"Все же, ты осталась в этот раз, зная, что я взял твою кровь," он размышлял вслух. "Ты не пыталась уйти, даже доверяя мне, чему-то дьявольскому, как вампир."

"Вышло бы у меня из этого что-нибудь хорошее?" она спросила, на этот раз желая встретить его глаза, желая увидеть его реакцию.

В ответ - только трепет ресниц. Черты его лица словно были высечены из гранита, чувственные, но неподвижные. "Нет," честно ответил он. "Я бы нашел тебя. В этом мире нет места, где я не смогу тебя найти."

Ее сердце снова заколотилось. Он мог слышать его, мог чувствовать пульсацию, которая отдавалась эхом в его собственном теле.

Она затаила дыхание. "Ты собираешься меня убить? Просто хотелось бы знать."

Его рука прошлась по ее волосам в неспешной ласке, от которой в животе у нее словно затрепетали крылья бабочек. "С абсолютной уверенностью могу тебе сказать, что ты - единственная в этом мире среди смертных или бессмертных, находишься в полной безопасности. Я бы жизни не пожалел ради твоего спасения, но я тебя не отпущу."

Наступила тишина, пока она изучала непримиримое выражение его лица. Она верила ему. Знала, что он был также беспощаден и опасен, как любой дикий хищник. Он увидел, как заработало ее горло в слабой взволнованной попытке сглотнуть.

"Ладно," уступила она. "Нет никакого смысла убегать, так ведь?" Ее мысли были хаотичными, не давая возможности придумать что же делать. И что она могла сделать? А еще важнее, что она хотела сделать? Она сильно закусила нижнюю губу.

Маленькая рубиново-красная капля выступила на этой полной дрожащей нижней губе. Искушение. Приглашение.

Дарий простонал, звук шел прямо из его души. Она не могла так поступить, соблазнить его сломав его стойкость, и уйти безнаказанно. Он склонил свою голову к ее, его рот горячий и требовательный. Его язык нашел эту крошечную каплю сладости, подхватил ее, сохраняя, смакуя. Но остановиться на этом не смог. Ее губы были как атласная мягкость под его губами. Подрагивающие. Соблазняющие. Боже, как он хотел ее. Нуждался в ней. Жаждал ее.

Открой для меня свой рот.

Я тебя боюсь. В словах слышались слезы, слышался страх, однако перед собственной обжигающим желанием она была бессильна. Темпест сделала, как он велел.

Время для Расти остановилось, и мир исчез, осталась лишь крепкая мощь рук Дария, тепло его тела, ширина его плеч, и его соблазнительный-соблазнительный рот. Он был смесью доминирования и нежности. Он подхватил ее на руки, захваченный кружащимся калейдоскопом цветов и чувств. Ничто не стало бы таким как прежде. Она не стала бы такой как прежде. Да и как она могла? Он выжигал клеймо в ее сердце. Выжигал клеймо в ее душе. Он захватывал ее изнутри и подчинял, так что она дышала только им.

Его голод бился в нем, в ней. В его мире только она, единственная, была создана исключительно для него. Она была огнем, пылающим, шелковистым огнем, мчащимся по его венам, и он не хотел, чтобы это когда-либо прекратилось. Только когда она начала задыхаться, ее легкие работали с трудом, он, наконец, поднял голову, в его черных глазах пылали собственнические чувства, когда его взгляд скользил по ее лицу. Темпест была очень бледна, ее глаза огромны, на ее губах сохранился отпечаток его губ.

Она была так слаба, хорошо, что Дарий все еще держал ее в своих объятиях. Ноги были словно резиновые. «По-моему, я собираюсь поступить как одна из тех нелепых героинь старомодных романов – упасть в обморок,» пробормотала она ему в шею.