— Я восстановил внутренние повреждения. Но он ослаб, Михаил, хотя его воля к жизни очень сильна. Если мы положим его глубоко в землю и дадим время, он исцелится. — Грегори вложил лекарство в руку Михаила. — Положи это на глаза. Это поможет, пока мы не опустим тебя в землю.

Грегори был прав. Холодный компресс успокаивал, гасил огонь. Но где-то глубоко внутри Михаила начинался еще один ночной кошмар. Черная зияющая пустота стала растягиваться, подбираться ближе, нашептывая греховные мысли. И не имело значения, как часто его сознание дотрагивалось до Рейвен, — он чувствовал пустоту. Разумом он понимал, что она крепко спит, но его карпатская кровь требовала ее прикосновений.

— Тебе надо сейчас же уйти под землю, — заметил Грегори. — Я установлю защиту и удостоверюсь, что нас никто не побеспокоит.

— Повесь табличку: «Здесь лежит Грегори, не беспокоить», — тихо посоветовал Михаил.

Грегори положил тело Жака глубоко в целительную землю, нисколько не задетый сарказмом Михаила.

— Я хочу, чтобы вампир понял, с кем он имеет дело, — пожал плечами Грегори.

Жажда разъедала Михаила, словно тысячи муравьев, причиняя острую боль, вгрызаясь в сухожилия. Он поднял опухшие красные глаза на Грегори.

— Думаешь, что если теперь у меня есть Рейвен, я больше не нуждаюсь в тебе. Ты сознательно притягиваешь к себе опасность, уходишь далеко от меня, потому, что на самом деле думаешь, что долго не протянешь. Ты с радостью выходишь на охоту, ищешь способ свести счеты с жизнью. Теперь наш народ нуждается в тебе как никогда, Грегори. У нас появилась надежда. Если мы сможем пережить следующие годы — у нас есть будущее.

Грегори тяжело вздохнул, отводя взгляд от осуждающих глаз Михаила.

— Сейчас я должен сохранить тебе жизнь, и только. Тяжело вздохнув, Михаил провел рукой по волосам.

— Нашим людям не обойтись без тебя, Грегори, да и мне в том числе.

— Ты так уверен, что я не обернусь? — Грегори невесело и насмешливо улыбнулся. — Твоя вера в меня больше моей собственной. Этот вампир не знает жалости, он опьянен властью. Он жаждет убийств и разрушений. Я с каждым часом приближаюсь к той грани, где начинается сумасшествие. Его сила — ничто, лепесток на ветру, по сравнению с моей. У меня нет сердца, а душа почернела. Я не хочу ждать, когда уже не смогу сам сделать выбор. Я не хочу, чтобы ты нашел меня и уничтожил. Я жив верой в тебя и твою защиту. Я не хочу ждать, когда на меня начнется охота.

Михаил устало махнул рукой, открывая землю под своим братом.

— Ты великий целитель, ты главная ценность нашего народа.

— И именно поэтому они с ужасом шепчут мое имя?

Земля под ними вздрогнула, вздыбилась и опустилась, заходила ходуном. Центр землетрясения, очевидно, находился далеко от них, но не было сомнений, что оно вызвано яростным воплем вампира, который обнаружил, что его логово уничтожено.

Немертвый уверенно направлялся в логово, пока не обнаружил тело первого волка. Каждый поворот был отмечен трупом, пока он не понял, что вся стая лежит здесь. Страх перешел в ужас. Это дело рук не Михаила — кого-то Темного. Грегори.

Вампиру не приходило в голову, что в игру может вмешаться Темный. Андре со скоростью молнии покинул любимое логово, прежде чем горы содрогнулись и пещера обрушилась. Трещины в узком проходе становились все шире, а каменные стены постепенно сходились. От тяжелого удара гранита о гранит у Андре едва не лопнули барабанные перепонки.