Он так вцепился в спинку стула, что дерево могло разлететься в щепки. По крайней мере, отпечатки его пальцев останутся навсегда.

— Опасность, Михаил?

Она склонила голову набок, ее волосы, падая, соскользнули на одно плечо. Она взялась за верхнюю пуговицу на блузке.

— Я никогда не была в опасности, исходящей от тебя, даже когда ты на меня злился. Единственная опасность прямо сейчас угрожает только моей одежде.

Она сделала шаг назад, снова рассмеявшись.

Желание охватило его, настойчивое и мучительное. Голод рвал его на части, перед глазами повисла красная дымка.

— Малышка, ты играешь с огнем, я почти теряю самообладание.

Он сделал последнюю попытку ее спасти. Почему она не видит, какой он эгоист на самом деле? Как он взял ее жизнь и никогда не собирается ее отпускать? Он был монстром, которого она не могла видеть. Возможно, холодная логика и правосудие остального мира могут влиять на него, но не на нее. Когда он рядом с ней, его охватывают эмоции, настолько непривычные, что он не может с ними справиться. Он совершал бесчестные поступки. Он позволил ей увидеть жестокость в своем сознании, срывая с нее одежду и овладевая ее телом бездумно и бесконтрольно.

Она ответила ему в своем сознании — теплотой, любовью, ее тело страстно желало его, воспринимая и принимая его жестокую сторону. Она полностью доверяла ему и верила в его чувства к ней, в его обязательства по отношению к ней.

Он тихо выругался, срывая одежду, сковывавшую его тело, и набрасываясь на нее, подобно дикому зверю.

— Михаил, мне нравится эта одежда, — прошептала она у его горла, а ее смех пролился в его сознание.

Смех. Радость. Никакого страха.

— Избавься от этих чертовых вещей, — хрипло проговорил он, не осознавая, что укрепляет ее веру в него.

Она не торопилась, дразня его, поигрывая пуговицами, заставляя его искать крючок на юбке.

— Ты не знаешь, что творишь, — заметил он устало, но его руки на ее теле были очень нежными, осторожно избавляя ее от одежды, пока он не обнажил всю ее атласную кожу и не распустил ее длинные шелковистые волосы.

Михаил обхватил ее шею своими сильными пальцами. Она казалась такой маленькой и хрупкой, а ее кожа — такой теплой. У нее был неотступный женский запах, словно дикий мед, словно глоток свежего воздуха. Он прислонил ее к книжному шкафу, обхватив руками тело и поглаживая нежную выпуклость груди, впитывая ощущения всей своей кожей. Он склонил голову, находя языком темный кончик ее соска. Демон внутри его отступил, почувствовав, что она принимает его природу. Он не заслуживал ее.

При первом же прикосновении к груди его рта, такого горячего и требовательного, Рейвен охватила слабость. Полка поддерживала ее сзади, упираясь в обнаженные ягодицы. Возбуждение, предвкушение. Его голодные глаза скользили по ней с такой одержимостью. С такой нежностью. Это растопило ее сердце, ей захотелось заплакать, оттого что он к ней испытывает. Где бы ни коснулся ее его взгляд — там ее тело жаждало его прикосновений.

Она потянулась и распустила его волосы, запустив в них руки, наслаждаясь возможностью погладить кончиками пальцев его твердые мускулы. Она чувствовала, как он дрожит под ее ласковыми руками, как дикость внутри его стремится вырваться на свободу. И это затронуло что-то дикое внутри ее самой. Она хотела ощутить его в своих руках, почувствовать его твердые мускулы под своей нежной кожей, его тело, погружающееся в нее. Она послала ему эротические картины, танцующие в ее голове, в то время как сама пробовала его кожу на вкус.

Его руки были везде, точно так же как и ее. Его рот был подобен огню, точно так же как и ее. Их сердца бились в унисон. Их кровь текла подобно расплавленной лаве. Его пальцы нашли ее влажное лоно и раскрыли его. Кровь ревела у него в голове, все его эмоции слились воедино в яростном шторме желания.