— Как это привыкла делать ты? — он выдохнул эти слова в ее разум, одновременно с этим начав двигаться в определенной манере, его ноги нашли ритм многовековой давности. Это были древние защитные меры, не особенно сильные и установленные главным образом с целью задержания. Они не требуют особых усилий, но необходима уйма времени, чтобы разобраться. Он бросил взгляд на небо. Один он бы никогда не добрался до злодея прежде, чем село солнце.

Но сейчас для него это не имело никакого значения. Его темп оставался неизменным, спокойным, чтобы он не совершил ошибки. Движения — преднамеренно точными, рассчитанными на то, чтобы свести на нет все, созданное вампиром. Люциана не обманула примитивная структура защиты. Он обладал безграничным терпением и еще большей уверенностью. Единственное, о чем он беспокоился, была Джексон. Она ни за что не станет стоять безучастной, где-нибудь в безопасном месте, пока он охотится и уничтожает немертвого. Она была решительно настроена помочь ему.

— Не беспокойся, Люциан. Я многому научилась из твоих воспоминаний. Все, что от тебя требуется, это направлять мои действия, как ты поступал со своим братом. Я вполне способна делать то, что делал он, — ни тени сомнения не проскользнуло в ее голосе. Она рассматривала это как долг, как ответственность. Он не сомневался, она говорила то, что имела в виду.

Первая защита была снята. Он начал устранять более сложные ловушки, поставленные на неосторожных охотников. Этот рисунок был более запутанным и сложным. Он не видел, чтобы его использовали ранее, но это не имело для него значения. Именно иллюзия скрывала вход в пещеру, иллюзия, использующая западню, чтобы защитить проход. Когда он начал распутывать ее, гранит треснул и простонал в ответ. Дождь из булыжников посыпался сверху, чтобы смять место, где он трудился. Люциан всего лишь отпрыгнул в сторону, не прекращая работать руками, несмотря на продолжающийся камнепад. Поскольку лавина все продолжала падать, увеличиваясь в силе и размерах, Люциан просто улучил момент и выставил невидимый щит, чтобы отклонить падающие камни.

Джексон задыхалась, чувствуя ненависть и гнев, волнами исходящие из-под земли. Она все еще была довольно далеко от того места, но продолжала двигаться к нему, хотя злоба испускаемая этим созданием, заставляла ее чувствовать себя физически больной. Она знала, что Люциану грозит серьезная опасность со стороны ожесточенного монстра, чье сознание и сила, чья воля была направлена на уничтожение Люциана. Чем ближе она приближалась к его логову, тем грязнее становился воздух. Он был плотным от ядовитых, вредных газов, отравляющее сочетание злобы и ненависти грозило задушить ее. Все это было направлено на Люциана, там, где он стоял, облако было еще плотнее, так что даже не было видно движения воздуха, несмотря на дикое завывание ветра.

Она чувствовала, каким спокойным был Люциан, не теряющим головы, неторопливым, лишь его ум в постоянном ритме трудился, чтобы открыть вход в логово внушающего отвращение создания, которое поджидало его с вытянутыми клыками и убийством на уме. Сама же Джексон, обученная продолжать работу, несмотря на боль и неудобство, знала, что никогда бы не смогла заставить себя войти в царство немертвого, если бы не было Люциана.

Ничто, казалось, не волновало его. Он работал, словно не замечая мерзкого запаха, густого, ядовитого газа, вьющегося вокруг него. Он просто работал: спокойно и эффективно. Джексон пришлось приложить усилия, чтобы сделать то же самое, используя Люциана, как якорь, когда она двигалась через полосу дьявольского газа.

— Подходи с юга, ангел. Он почувствует твое присутствие, а ты ощутишь его триумф. Он воспримет тебя как слабое звено, через которое сможет сбежать. Он знает, что я, возможно, не смогу добраться до него вовремя, чтобы противостоять ему в его логове, таким образом, он отправится за тобой, планируя задержать меня своими ловушками.