Сделав около сотни шагов, он оказался в том месте, где река впадала в море. И на этом путешествие кончилось, поскольку идти дальше не было смысла и возможности. Он остановился, глядя на мутные, увенчанные шапками грязной пены волны, которые разбивались о берег всего лишь в десятке метров.

Откуда‑то заранее зная, что нужно подождать, Хантер присел на большой валун. И дождался...

С плеском и шумом разверзлась пучина, и из нее на берег, прямо на него полезло нечто огромное, сколькое, похожее на сплетенную из нитей судьбы фигуру человека.

У Хантера захолонуло сердце, он крепче вцепился в камень. А оно, все лезло и лезло, упрямо, с шумом расплескивая воду, пинками гигантских ног расшвыривая стволы затонувших деревьев, сотнями давя мягких, похожих на куски студня медуз.

Вот оно уже надвинулось, нависло, дохнуло жаром, раскрыв полупризрачный рот, протянуло к Хантеру руку.

Тот сжался, готовясь к тому, что вот сейчас, эта гигантская рука, упав на него, раздавит, сомнет, словно кузнечика... А потом выпрямился, вдруг сообразив, что все виденное им не более чем иллюзия.

Ну конечно, так и должно именно быть, потому что окружающий его мир иллюзорен, значит, ничего реального в нем быть и не может, значит, вся эта мощь, не более чем отражение физического самомнения. Просто, его противник считает себя таким. Стало быть, кто мешает ему, Хантеру представить себя таким же огромным? Да никто!

Человек, он в конце концов или нет? Так неужели поддастся какому‑то слепку, какому‑то остатку того, кого уже нет, кто умер с ритуальным кинжалом в сердце? Он, человек.

Хантер выпрямился и бросив взгляд на псевдомага, увидел, что тот стал вроде бы меньше ростом и двигается уже не так уверенно, но все же двигается. И стало понятно, что дело тут не только в уверенности, еще и в способностях, а это было хорошо и плохо. Плохо, потому что у мага их может оказаться чертова куча, и хорошо, потому что теперь борьба будет в той плоскости, в которой он кое‑что соображал.

Чувствуя как в нем рождается и все увеличивается азарт боя, пропорционально которому росло и раскидывалось вширь его тело, Хантер подумал: “Ничего, не все еще потеряно! Поборемся!” И сделал первый шаг к выходившему на берег монстру...

15

– Нет, он меня все же достал, – подумала Лисандра, откинув крышку гроба и по привычке прислушиваясь, к окружающей ее дом местности.

Да, сомнений не было, это был сосед, и он, именно сегодня, ни днем раньше, ни днем позже, отважился на решительные действия.

“Бог мой, если бы только не это проклятье, – с отчаянием подумала вампирша.”

Выскочив из гроба, она метнулась в прихожую, проверить закрыта ли дверь на засовы. Дверь была закрыта.

Впрочем, если люди сильно захотят попасть в ее дом, то они попадут. Судя по доносившимся снаружи голосам, они этого хотели.

Она прислушалась. Похоже, люди столпились на лужайке перед домом.

Эта ночь лунного света – одна из самых безопасных и спокойных для людей. Вот для нее, она, уж точно, в этот раз, безопасной и спокойной не будет.

Вампирша прислушалось.

Да, все верно, в голосах людей звучали так знакомые ей возбуждение и страх. С подобным она уже сталкивалась. Конечно, люди еще не были готовы штурмовать ее дом‑убежище, но через некоторое время они дозреют и тогда... Тогда, их уже не остановит ничто.

Ей хватило всего лишь пары секунд, чтобы прикинуть что она с собой возьмет. Да, росянку и деньги. Росянку, вместе с горшком, она сунет в давно уже приготовленную для этой цели сумку, туда же поместится и шкатулка, старинная, украшенная золотыми гвоздиками шкатулка, в которой были документы и деньги, много денег. Их она им не оставит.

Все, больше ничего, остальное останется толпе.