– Эй, помедленнее, водяная ведьма! – послышался сзади низкий и неожиданно тягучий голос.

Она повернула голову, потеряла устойчивость и, неуклюже барахтаясь, погрузилась в воду, но тут же вновь вынырнула. Упираясь твердыми пальцами ей в ребра, Бенджамин поддерживал ее в вертикальном положении и смеялся, согревая своим дыханием ее мокрое лицо.

– Видно, зря я все это затеял. Думал, ты уверенней держишься на воде.

– Я держусь! – отфыркиваясь, проговорила она. – Ты меня просто напугал, вот и все.

Прямо под ушами отчетливо стучал пульс. Она и так бултыхала ногами сильней, чем нужно, а когда он обвил их своими, отчаянно забилась, стараясь высвободиться.

– Что с тобой, Челис? Разве ты не умеешь плавать? Вы, Кеньоны, всегда напоминали мне стайку гуппи в аквариуме.

– Разумеется, я умею плавать! – Она чуть не задохнулась от возмущения, поэтому слова получились едва слышны; он опять засмеялся, и этот смех как-то особенно остро рассыпался у нее по спине.

– Так в чем же дело? Или ты боишься, что я опять возьмусь за старое, вот так?

Прежде чем она успела увернуться, он притянул ее к себе и в тусклом мерцании звезд безошибочно отыскал ее рот. Челис ощутила приятный вкус озерной воды и необычайную твердость его полной нижней губы.

Она рванулась и сразу почувствовала, что уходит под воду с головой. Бенджамин не ослабил хватку и не оторвал рта от ее губ. Он оттолкнулся от дна, и, когда они снова всплыли на поверхность, руки Челис отчаянно сжимали его плечи, а его язык настойчиво пытался найти лазейку к ее рту. Вдобавок он обвил ее ноги своими, и теперь они были настолько прижаты друг к другу, что она ощущала малейшее движение его мышц.

Она неистово вцепилась в него, пытаясь вывести из равновесия и улизнуть. Их разделяла только ее тонкая хлопчатобумажная майка, и она с болезненной остротой чувствовала твердую плоскость притиснутых друг к другу животов, грудью ощущала волосы на его коже, а губами – его приглушенный смех.

Она удвоила усилия, и ей совсем уже удалось было выскользнуть, но Бенджамин одной рукой обхватил ее за ягодицы и вновь привлек к себе. Его страсть невероятно возбуждала ее самое, она попыталась отдышаться и вырваться, но только наглоталась воды.

Его руки перестали двигаться.

– Так лучше? – прошептал он.

– Бенджамин, не…

Он не дал ей договорить, снова прижав к ее рту свой, и ей пришлось молча обороняться от его соблазнительно-настойчивых губ и языка. Темная неподвижная вода, словно сговорившись с ним, не давала им разойтись даже тогда, когда одна его рука исчезла с ее спины и проникла спереди под рубашку.

Поводив пальцами по затвердевшему, как нераспустившаяся почка, соску, он накрыл грудь всей ладонью, и ее тело мгновенно отозвалось на ласку. Она панически замолотила кулаками по его плечам, силясь вырваться из цепких объятий.

– Вот черт…

Он убрал одну руку и стал подгребать ею к берегу, другой придерживая Челис и не давая ей плыть самой. Когда он вновь остановился, было ясно, что сам он стоит на твердом дне, но для нее здесь было еще глубоко. Оставалось ухватиться за него, но руки скользили по гладкой мокрой коже, хотя она и вдавливала кончики пальцев в его упругие мышцы. Ее ноги висели свободно, и он сам, опустив одну руку, обвил их вокруг себя, а потом эта же рука легла ей на ягодицы и, чуть помедлив, пробралась под неплотные шорты. От этого интимного прикосновения она снова забилась и всхлипнула в бессвязном протесте.

– Челис, Челис, радость моя, перестань, – хрипло проговорил он. – Ты утопишь нас обоих.

Отвернув голову, она стала брыкаться, стараясь вырваться.

– Не надо, Бенджамин, ну пожалуйста! – Она задыхалась.