Я проснулась и несколько секунд не могла прийти в себя, — мне казалось, что я еще в башне. Только потом поняла, что лежу в своей теплой, удобной постели. Я была одна. Стирлинг теперь спал в другой комнате, уверив меня, что так будет лучше для ребенка.

Я вспомнила, как в страхе поднималась по ступеням и в тот, первый, раз, какой кошмар испытала только что во сне. Тогда внизу появилась Мод. А если бы нет… Вот они, беременные женщины! Только и думают, как защитить свое нерожденное дитя, боятся, что кто-то хочет убить его. Но зачем? С какой целью?

Я посмеялась над своими страхами. Первый случай — плод чистейшего воображения; второй мог произойти со всяким.

Кто и за что мог причинить мне зло?

Но, оказывается, причина была.

Траур закончился, и Стирлинг собирался устроить прием, шикарный прием, раз нам не удалось повеселиться, как ему хотелось, на Рождество.

Я знала: он расстроен тем, что Нора уезжала от нас, и всячески старалась угодить ему. На вечер были приглашены музыканты, которые должны были сидеть на галерее. А поскольку ею давно не пользовались, я с двумя горничными пошла посмотреть, все ли там в порядке. И когда позже я обнаружила, что потеряла гранат из маминой броши, то решила, что это случилось именно там. Скрытая тяжелыми красными занавесями, отделявшими галерею от зала, я ползала на четвереньках, пытаясь отыскать камень. Внезапно кто-то вошел. Я хотела было встать, но услышала голос Стирлинга:

— Нора! Она ответила:

— Я пришла навестить Минту. Я встала, но они не видели меня и прежде, чем я успела окликнуть их, Стирлинг сказал:

— Я хочу поговорить с тобой. Нора. Я больше так не могу.

Она сердито ответила:

— Может быть, следовало подумать об этом прежде, чем жениться на Уайтледиз?

Я должна была окликнуть их, но в таком случае не смогла бы узнать что-то чрезвычайно важное для себя. Я решила подслушать и опустилась на колени, чтобы меня не заметили.

— О, Боже, — проговорил Стирлинг, и я с трудом узнала голос мужа — он никогда не разговаривал так со мной, — если бы я мог все вернуть.

Она усмехнулась.

— А что потом? Неужели ты понял бы, как чудовищно жениться только для того, чтобы свести старые счеты?

Я положила руку на сердце. Оно стучало так громко. Я не могла окликнуть их. Я должна была выяснить все до конца.

— Нора, — повторил он. — Ах, Нора, я не в силах так жить дальше. А ты грозишься уехать. Как ты можешь? Это бессердечно!

— Бессердечно! — Она жестко рассмеялась. — Бессердечно… Так поступил ты, когда женился. Как ты думаешь, каково мне было тогда?

— Ты знаешь, что это должно было случиться.

— Должно! — В ее голосе звучало презрение. — Как будто ты был обязан…

— Ты же знаешь, почему…

— Линкс умер, — сказала она. — Месть должна была умереть вместе с ним. Мне пора вернуться в Австралию. Это единственный выход. Ты выбрал женитьбу. Теперь ты должен исполнять свои обязанности.

— Нора, не уезжай. Я не переживу этого.

— А если я останусь?

— Должен же быть выход. Я уверен, что найду его.

— Не забудь, ты жаждал, чтобы твои дети резвились на лужайках Уайтледиз. Ты думал, все очень просто: миллионеру нужно лишь довести семью до нищеты.

— Это было сделано раньше.

— И мы догадывались, как. Тут нечем гордиться. Но и это не сработало. Дом может принадлежать только семье. И тебе пришлось жениться, — она горько рассмеялась.