Он вышел в комнату для особых встреч. Ее дверь стояла открыта, свет лампы проливался на стены коридора. В проеме маячила, то и дело загораживая лампу, черная тень. В груди у Марчата упало — точно камень лег на сердце. Он расправил плечи и вошел.

Бессемянный мерил шагами комнату. Вид у него был напряженный, как у кота перед прыжком. Его одежда, черная с красной нитью, сливалась с темнотой, так что он сам казался порождением тени. Марчат принял позу приветствия. Андат сделал вид, что не заметил, хотя на лице у него появился намек на улыбку.

— Это вышло случайно, — сказал Марчат. — Они его не узнали. Им было велено только избавиться от девчонки.

Бессемянный остановился. Его лицо было абсолютно бесстрастно, взгляд — холоден. От него так и дышало яростью.

— Ты ранил моего мальчика, — процедил он.

— Вини Амат, если тебе нужны крайние, — отозвался Вилсин. — Если бы не ее месть… Она хочет нас выдать — жизнь на это кладет. Так что не я это начал.

Бессемянный прищурился. Марчат переборол желание отвести взгляд.

— Она почти подобралась к нам. Сейчас разыскивает записи о поставках жемчуга из Гальта и пытается увязать их с оплатой торга. Учитывая, сколько она предлагает за сведения, рано или поздно они будут у нее. Оставлять Лиат в живых было… Девчонка может нам навредить. Если хай обо всем узнает, ее допросят, и…

— Но твоя старая распорядительница не посвятила ученицу в свои дела?

— А ты бы посвятил? Лиат — славная девочка, но я не доверил бы ей даже стирку.

— Она плохо работает?

— Нет, просто молода еще!

Эти слова почему-то подействовали усмиряюще, словно для андата в них скрывался особый смысл. Марчат в первый раз за ночь перевел дух.

— Так значит, ты решил удалить ее с доски, — проговорил Бессемянный. — Несчастный случай с черепицей.

— Черепицу я не заказывал. Только чтобы все выглядело правдоподобно.

— Ты не говорил им не трогать Маати?

— Говорил! Но эту парочку теперь водой не разольешь. Мои люди… не утерпели. Решили, что смогут все сделать, не навредив мальчишке.

— Они просчитались.

— Знаю. Больше этого не повторится.

Андат скользнул вперед и сел на стол рядом с лампой. Марчат невольно попятился. Андат переплел бледные пальцы и улыбнулся. Его лицо в этот миг было исполнено такой невыразимой красоты и такой злобы, что его никак нельзя было принять за человеческое.

— Если бы Маати погиб, — произнес Бессемянный глухим, как далекий гром, голосом, — все посевы в Гальте завяли бы. Все коровы и овцы не принесли бы потомства. Ваш народ бы вымер. Ты это понимаешь? Не помогли бы ни угрозы, ни уговоры. Просто так вышло бы, и никто бы даже не узнал, почему. Этот мальчик для тебя — самое ценное, потому что пока он жив, твой народ вне опасности.

— Ты шутишь, да? — спросил Марчат, уже зная, что андат совершенно серьезен. Ему стало дурно. Он покачал головой и принял позу согласия, которая, как он надеялся, могла увести разговор подальше от этой темы. Сейчас беседа все больше напоминала хождение по краю пропасти. — Нам нужен план. Что делать в том случае, если Амат затеет разбирательство перед хаем. Если мы не подготовим защиту, она, чего доброго, сумеет его убедить. Собаку на этом съела.

— Да. Я всегда ею восхищался.

— Итак, — продолжил Марчат, садясь и поднимая глаза к нависшей над ним тени. — Что мы предпримем? Если она раскопает правду и ее докажет?

— Я буду делать, что мне велят.