-  На крышу заберись. Может, подъезды затопило!

    -  Трувор, подь сюда, - подозвал младшего брата мужик, рывком подсадил его на крышу. Тот, скользя по заснеженной дранке, забрался на конек, примостился там. Глянул в одну сторону, другую…

    -  Не, бать, везде топь плещется, - облизнулся он. - И леса нет.

    -  Чего?

    -  Ну, не на холме мы Творимировом, бать. Ни заводи его не видать, ни мельницы, ни загона, ни леска. И леса нашего, соснового, тоже нет. Ну, через который тракт идет. И откоса песочного не видать.

    -  Подожди… - выпрямился Олег. - Какой мельницы?

    -  Водяной, - отозвался Захар. - Творимир мельник наш. От отца в Кшени отделился да тут и осел. Уж лет двадцать, почитай, свое хозяйство ведет. Ручей под холмом загородил да мельницу поставил. К нему с зерном со всех наших деревень ездят, и с Селезней, и с Глазка, и с Долгуши… Постой, ты ведь колдун! Ну, так скажи, откель зыбун сей взялся?

    -  Мельник, - раздраженно отмахнулся Олег. - Что же не упредили вчера, чей дом?

    То, что все мельники - колдуны, на Руси каждый знал с младых ногтей. Кузнецы и мельники. Причем, если волхвы знались с богами и духами, то кузнецы и мельники - только с нечистой силой. Да и как без этого обойдешься, коли селились они всегда на отшибе, в неудобьях всяких. Деревня в спокойном закутке - а мельник на холме, на самом ветродуе. Деревня - у тихого озерца, а мельник - к перекату устраиваться едет. И для ремесла своего мельнику, вестимо, с Похвистом нужно сговариваться, с духами воздушными. А коли мельница водяная, то и того хуже. Поди, заставь ее ладно работать, с водяными, мавками и русалками общего языка не найдя? Посему каждый знал, что и кикимора, и вий, и упырь какой, от которого даже мыши в стороны бегут, для мельника запросто лучшим другом оказаться может и приют, а то и убежище от врагов у него найти.

    -  Чего упреждать? - не понял Захар. - Мельник и мельник, ничего за ним отродясь не водилось. Опять же, здесь дом его, а мельница на ручье, за холмом стоит.

    -  Хоть бы упредили… - повторил Олег.

    -  Че ты заладил, дили-недили? Ты скажи, творится тут что, колдун? Откуда топь за воротами появилась?

    -  Я не колдун, - тихо поправил его Середин. - Просто ведаю поболее прочих.

    -  Ну, и что нам теперь делать, ведун?

    -  Я думаю… Я думаю, Захар, распрягать надо. Вряд ли всё это исчезнет быстро, раз уж появилось. Во всяком случае, не на глазах…

    С неба, плавно кружась, на двор начали падать пухлые легкие снежинки. Хотя по обе стороны от двора продолжал лить дождь.

    -  Что-то тут вроде похолодало, - поежилась Всеслава. - Дядь, можно я попону на плечи кину?

    -  Кидай… Так что, ведун?

    -  Распрягай! - подняв лицо вверх, повторил свой совет Середин.

    Похоже, что девушка была права. Во дворе, обложенном со всех сторон болотами, продолжало постепенно холодать. У него у самого пощипывало щеки, кончик носа. Иней на стенах, столбах, заборе лежал уже не тонкой пленкой, а толстым, с мизинец толщиной, покрывалом. Как будто их не спеша, обстоятельно замораживали. Хотели убить? Или это побочный эффект неведомой магии? Или к чему-то подталкивали, намекая усиливающимся холодом на необходимость действовать…

    -  Распрягай, Трувор, приехали, - махнул рукой Захар. - А тебе, Лабута, коли еще хоть слово при мне скажешь, язык отрежу!

    Ворча и бросая на ведуна недовольные взгляды, мужики принялись распускать ремни и снимать с лошадей хомуты, а Олег описал по двору широкий круг и опять остановился возле раскрытых ворот.