Военный архитектор щелкнул пальцем одному из своих рабов в шелковых мантиях и человек изменил фокус одной из линз проекторе.

— Обрати внимание на уязвимое расположение внешних элементов. Из всех ты первым должен понять, что если мы хотим удержать этот квартал Дворца, то необходимо его перестроить и перестроить сейчас же.

В обычное время фамильярность Сингха возмутила бы Сигизмунда, но сейчас он обращал внимание только на смысл сказанного.

Процессия вошла в открытые двери зала. Дорн слегка хмыкнул за спиной первого капитана.

— Требуется — это слово вызывает у меня подозрения, старый друг, — ответил примарх.

Астартес наблюдал за Арминой Фел и ее свитой — они остановились у входа. Астропат подняла руки к пустым глазницам. На щеках блестели слезинки. «Она плачет». Один из стоявших рядом с ней Кустодиев трижды ударил торцом копья по каменному полу. Звук разнесся по поддерживаемому колоннами залу.

Дорн медленно поднял голову.

— Новости, — спокойно сказал он и посмотрел на Армину Фел. На миг Сигизмунду показалось, что он увидел какую-то эмоцию, мелькнувшую на лице отца. — Все в порядке, госпожа. Прошу скажи нам то, что должна.

Губы женщины задрожали.

— Сообщение с Исстваана, повелитель, — у Армины сбилось дыхание.

Дорн вышел вперед, когда он протянул руку, с нее откинулся рукав черной мантии. Он мягко приподнял голову астропата, пока ее пустые глазницы не посмотрели на него.

— Госпожа, — мягко спросил он. — Что случилось?

Фел успокоилась, вернулись самообладание и достоинство, словно ей передались спокойствие и сила примарха. Она начала размеренно говорить, четко воспроизводя сообщение:

— Имперская контратака на Исстваане V провалилась. Вулкан и Коракс пропали без вести. Феррус Манус погиб. Повелители Ночи, Железные Воины, Альфа-Легион и Несущие Слово присоединились к Хорусу Луперкалю.

В зале никто не шелохнулся. Черные стражи и кустодии стояли подобно статуям из гагата и золота. Вадок Сингх просто уставился на Армину, тлеющие угольки в трубке остывали и превращались в серый пепел. Мгновение Сигизмунд ничего не чувствовал, словно услышанное опустошило его. Один примарх убит. Двое пропали. Трех легионов нет. Четыре переметнулись к врагу. Все уместилось в несколько слов.

«Вот оно. Как она и показывала. Настоящее начало конца. Если предали еще четыре легиона, почему и другие не могут? Они придут сюда и здесь мы должны стоять. И мы будем стоять — одни». Астартес понял, что дрожит — напряженные мышцы пришли в движение под покрытой шрамами кожей. Мгновение он обдумывал вопрос: страх ли это? Давно позабытые эмоции вернулись спустя столько времени? Потом понял: это ненависть. Столь яркая и сфокусированная, что ее почти можно увидеть. «Пусть приходят. Здесь будет стоять мой отец, и я буду стоять рядом с ним».

Пальцы Дорна оставили лицо Армины. Глаза примарха превратились в черные провалы в каменной стене. Рогал излучал жесточайший самоконтроль, словно ледник — холод. Примарх посмотрел на Сигизмунда. На мгновение капитану показалось, что он увидел в глазах отца быстро подавленную вспышку гнева — отражение своей ярости.

— Найди все части вновь обнаруженных предателей, находящиеся в системе, — хрипло прорычал Дорн. — Используй всех и все что тебе нужно. Захвати или, если потребуется, уничтожь их. Действуй немедленно, сын.

Сигизмунд начал преклонять колени, а примарх уже повернулся к астропату. Армина вздрогнула от его взгляда.

— Отправь сообщение Карающему флоту. Они должны незамедлительно вернуться.

Фел пошатнулась от слов, словно они были ураганным ветром.

— Лорд Дорн, у нас нет вестей от них, — она сглотнула.