Прибывшая на место группа саперов, облазив и обнюхав транспортное средство, причем «обнюхав» буквально — и электронным носом и приведя собачку, выдало заключение: «Безопасно, мин нет», — а вот «гробик» потребовали переместить в более удобное для работы место. Ипатьев только хмыкнул, но ввязываться в безнадежную свару не стал — восемь «отличников боевой и политической», давно взятых им на заметку, «нежно», на руках, не отрывая взглядов от положенного на крышку «гроба» уровня, отнесли куда положено. И наверно до конца своих лет зареклись навлекать на себя неудовольствие капитана.

Возились саперы удивительно долго. Применяя при этом кучу хитрой техники. А вот результаты явно получили нерадостные — потому как вид в конце имели угрюмый и неразговорчивый. Пробовали даже промолчать, отсылая подальше: «До вас доведут все необходимое», — но не тут-то было.

Капитан, отринув все политесы, попросту уволок в уголок старшего для приватного разговора. Возмущенный такой бесцеремонностью старший прапорщик (или если в соответствии с последними веяньями — сержант второго класса), хотел было и капитана послать далеко и надолго, благо свидетелей тому не было, но вовремя разобрался, кто перед ним. С такими, прошедшими и крым и рым волчарами, можно было быть уверенным только до определенного предела, а потом уже неизвестно, что придет в голову такому контуженому — может ведь и наплевать на последствия и «виртуальную» близость к штабу, и просто настучать по тыкве. Но и изощрённой подставы тут не ожидалось, капитана действительно волновало все непонятное, недостаток информации привычно воспринимался им как источник опасности.

Поэтому прапорщик предложил угоститься собственными сигаретами, попробовав создать у собеседника понимание, что они просто беседуют «из уважения», и все сказанное не подлежит передаче кому-то еще. Подход нашел у капитана полное понимание, но вот вопросы он начал задавать слишком прямые — и тем самым — неудобные. Но ничего не поделаешь — пришлось отвечать.

— Нашли что-то?

— По нашей части — нет, но до того, как туда сунут нос ребята из РХБЗ, я бы никому не советовал этот ящик открывать.

Некоторое время капитан и прапорщик смотрели друг-другу в глаза, пытаясь понять что-то сверх сказанного. Прапорщик первым отвел взгляд.

— Будут через час, причем вместе со своим начальником. — Капитан благодарно кивнул. Что службу РХБЗ возглавляет зам комбрига, ему напоминать было не надо. Он уже мигом прикинул, где возьмет тент, чтобы накрыть котлован с «гробом».

— Что внутри? — Тут прапорщик задумался надолго, вытянув за три затяжки почти всю сигарету, но все же прикрыл глаза и начал цитировать по памяти.

— Отрезок трубы диаметром в дюйм длиной порядка метр восемьдесят, предположительно, по данным рентгеновской спектроскопии — дюралевой. Ткань плотная и хорошо поглощающая ультразвук, приблизительно четыре метров квадратных. Несколько металлических бляшек сложной формы толщиной до пяти миллиметров и диаметром в среднем около пяти сантиметров…

И глядя на ошарашенное и непонимающее лицо капитана, потянулся за наладонником:

— Некоторые бляшки имеют выраженную гравировку в виде цифр и букв, вот тут они хорошо видны — смотри.

— …ть! Да это же…

— Точно, капитан, нам вернули знамя ХХХ-го полка… В запаянном цинковом гробу. Как думаешь — это намек?

Замкомбрига, подполковник и начальник службы РХБЗ, курил подряд третью сигарету.