Между этой парочкой, раньше бывшей «не разлей вода» теперь явно пробежала черная кошка. Ну пусть и не кошечка, но весьма увесистая такая особа, за триста кило весом, но вполне способная пролезть туда же, куда и любая кошка, пронести на себе три собственных веса и аккуратно выполнить работу куда как более сложную, чем упомянутый кибер. А если сюда добавить весьма высокую естественную стойкость к радиации, всякой едкой химии и механическую прочность, что позволяло выполнять работы без громоздкого и малоэффективного оборудования в виде тяжелых скафандров… То любому понятно, что вокруг столь ценного ресурса развернулся еще один слой интриг, к вящей радости одного большого любителя наблюдать за перипетиями хода чужой мысли.

В общем, отношения налаживались и она начала приобретать собственный статус, а не только греться в лучах чужой славы и любви. Так что случившийся кризис, хоть и ожидался, но все равно оказался совершенно непредсказуем.

Первый звоночек прозвучал, когда они с Зябликом во время прогулки решили пройти через кают-компанию. Экипаж довольно часто развлекался просмотром фильмов, используя для этого большой проектор. Это давало куда как большее качество, чем можно было получить в каюте, но главное все же было не в этом, а в совместном переживании настраивающих всех на один лад, и последующем коллективном обсуждении, которое зачастую было куда как интересней и содержательней самого фильма. Хранитель, по просьбе Исследователя, старался не пропускать такие сеансы, но редко смотрел постановки вместе со всеми — младенцу редко нравились столь длинные и непонятные вещи и он начинал требовать внимание к себе, отвлекая остальных.

Этот раз они тоже рассчитывали подойти к концу просмотра, но видимо финал еще не наступил — со стороны «зоны видимости» раздавались какие-то вопли, стрельба и мелькание вспышек света, но вот взгляды присутствующих были наполнены столь сильными эмоциями, что заставили буквально замереть на пороге, а потом поспешно ретироваться. От сквозившего в них спектра чувств, от ненависти до ужаса и настороженности, даже Зяблик на спине встрепенулся и, подняв шерстку, вызывающе зашипел, а потом долго не мог отойти и все требовал чтобы его успокаивали и расчесывали с особым тщанием.

За ужином как оказалось ситуация не рассосалась. Напряженность отчетливо висела в воздухе и, пусть накал эмоций подуменьшился, а ярко выраженной неприязни стало меньше, но вот опаски и насторожености — заметно прибавилось. Будь у нее потребление пищи так же связанно с эмоциональной сферой как у «мягкотелых», можно было б смело говорить, что «кусок в горло не лезет», но жвалы работали независимо от головы (надглоточного ганглия, если быть точными в мелочах), которая, однако, крепко задумалась о происходящем.

Так что после отбоя Хранитель, уступив большую часть места Исследователю, отправился на «ночной сеанс».

Фильм этот назывался «Иной».

Исследователь-Центральной: «Забавно, но у нас «иными» принято называть мягкотелых. А это обозначение оказывается двухстороннее».

Улегшись по удобнее, приготовилась внимать экзотическому зрелищу и испытывать сильные эмоции. Предчувствия ее не обманули.

Зяблик, надо сказать, тоже удивил — даже смотрел некоторое время происходящее, пусть и мало что из него понимая, но явно сопереживая, судя по повизгиваниям и прыжкам. Но потом все же усталость взяла свое и он, свернувшись клубком, засопел в две дырочки, уже не реагируя на происходящее в постановке.