— Ничего подобного, — встрепенулся Баринов. — Ефим тоже звонил.

— Это ложь! Я никуда не звонил, — замотал головой Гонтовой.

— Как же, ты еще перед этим взял три взятки на мизере и ругался.

— А я говорю, это ложь! Если на то пошло, звонили мне. Жена. Но это было в самом начале, около восьми.

— У вас ревнивая супруга? — вмешался Чижмин, видимо, не выдержав длительного молчания.

— Какое ваше дело?! — взорвался Гонтовой. — Это просто форменное издевательство! Держат нас, как подопытных кроликов. Вы занимаетесь самоуправством.

— Действительно, товарищи, несолидно как-то получается, — степенно заметил Коржов. — Мы пошли вам навстречу…

— Женя, не смеши людей, — перебил его Баринов. — Лучше тихонько сиди и не рыпайся. На них же управы нет.

— Все высказались? — Голиков с трудом сдерживал нахлынувшую злость. — В таком случае, прения объявляются закрытыми. Теперь послушайте меня. В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое октября, когда вы приятно проводили время за карточным столом, за городом было совершено убийство. Сопоставив ваши показания, я убедился, что из дому никто не отлучался. Если, конечно, исключить вариант, при котором трое из вас пытались создать алиби четвертому. Но этого я не утверждаю, — повысил голос майор, заглушая возникший ропот. — Спрашивается: какая может быть связь между двумя этими событиями?

— Да, где вода, а где именье? — вклинился неугомонный Гонтовой.

— К сожалению, взаимосвязь имеется. И я это докажу. — Голиков выдержал паузу. — Один из вас — человек хитрый, ловкий, богато наделенный воображением, сумел незаметно для остальных передать ключи от машины Баринова и пачку сахара своему сообщнику. Затем, через какое-то время, он получил ключи назад и положил их на место, а именно — в карман висевшей в прихожей куртки, после чего преспокойно продолжил игру. Теоретически это мог сделать любой из присутствующих. Как только что выяснилось, каждый из вас выходил в прихожую, поэтому подозрение ни с кого пока не снимается.

— Ну и ну! — в гнетущий тишине присвистнул Эльяков.

Гонтовой заметно побледнел. Кормилин сидел, низко опустив голову. Баринов и Коржов не сводили глаз с майора, при этом Баринов ерзал на стуле, нервно хрустя суставами пальцев.

— Может, кто-нибудь хочет сделать заявление? — Голиков обвел цепким взглядом лица подозреваемых.

— Зарекался, что ноги моей здесь не будет, — запричитал Гонтовой, — так на тебе!

— Ефим, не скули, будь мужчиной, — криво ухмыльнулся Эльяков.

— А ты не каркай! Небось, сам рад-радехонек, что тебя в тот вечер не было с нами.

— Как сказать, Ефим Зиновьевич. У гражданина Эльякова тоже есть причины для беспокойства, — поправил Гонтового майор.

— У меня? Позвольте, а я какое отношение имею к этой истории?

— Самое непосредственное. Вы полностью подходите на роль сообщника, которому были переданы ключи. Алиби у вас нет, плюс странный ночной звонок…

— Нет уж, спасибо, чужого на меня вешать не надо, — непритворно возмутился Эльяков, — Можно пройти в соседнюю комнату?

— Зачем?

— Сообщить, где я находился в ту ночь.

— Пройдите. Валентин, зафиксируй показания, — обратился майор к Нефедову, — потом проверим. Больше никто ничего не хочет сообщить? Тогда продолжим. Сейчас в присутствии понятых будет произведено опознание.