Не прошло и часа, как туман в долину все-таки пришел. Густой настолько, что хоть руками его разгребай. Непроглядный туман, словом, мечта беглеца. Некоторое время мы выжидали. Он заполнил долину в течение нескольких минут, а потому не было никакой уверенности, что так же быстро и не исчезнет. Лариса ничего определенного сказать не смогла.

– Ну так что, Теоретик, пытаемся? – спустя какое-то время поинтересовался Виталий. – Вдруг это наш единственный шанс? Туман уйдет, а время к тому, что вскоре появится портал, и тогда точно этих козлов в гости ждать.

Раздумывал я недолго.

– Выходим.

– Может, тогда глушитель на место прикрутишь? Это недолго.

– Сам прикрутишь, потом.

В нем я не видел смысла. Мне куда важнее была развесовка оружия, которая с этой бандурой на конце ствола становилась ужасной, и, если мы внезапно наткнемся на перквизиторов, этот фактор практически наверняка сыграет против нас. К тому же глушитель полностью грохот от выстрела не уберет, а в тумане любые звуки становятся громче.

– И вообще, постараемся без стрельбы.

– Мне ничего не дадите? – без всякой надежды спросила Лариса.

– Держи. – Я протянул девушке мизерикорд.

Только по той причине, что он мешал, а выбросить его было жалко.

Нам удалось прокрасться почти до входа в долину, двигаясь вдоль самой стеночки, когда точно знаешь, что слева от тебя никого нет. По дороге едва не наткнулись на патруль, и только каким-то чудом нас не заметили. Ну а затем пришло время стрелять, ведь иного выхода не оставалось. Туман, который служил нам надежным прикрытием, отлично прикрывал и нашего врага. И потому мы наткнулись на целую группу, едва ли не нос к носу. Наверное, нас спасло лишь то, что на какой-то миг они замешкались. Им предстояло определить, кто перед ними, в то время как нам точно было известно – вокруг нас одни враги. И как следствие – стрелять я начал не задумываясь, бегло перенося огонь с одной смутной фигуры на другую. Рядом и чуть левее палил с обеих рук Виталий – из собственного «макарова» и моего револьвера, который поневоле пришлось ему одолжить.

– Уходим! – прорычал он, когда зазвучали ответные выстрелы, заставившие нас рухнуть на землю. – Теперь уже не прорваться.

– Ларису береги!

Мой собственный голос больше походил на стон. Или даже тоскливый вой. Вот он – выход к свободе, оставалось преодолеть какую-то сотню шагов, и надо же такому случиться!

Азартных криков со стороны преследователей не было ни единого. Где-то там, за нашими спинами, изредка раздавались приказы, иногда чья-то приглушенная ругань, но шли они осторожно. Это дало нам шанс оторваться. И еще помогал туман. Он по-прежнему был непроглядный, и, стоило отдалиться от скальной стены, ориентироваться можно было только по звукам погони.

– Лариса, что у тебя с ногой?

Под самый конец девушку пришлось нести на руках: у нее постоянно подгибалась нога, и мое плечо, которым подталкивал Ларису на лестнице, пропиталось кровью.

– В меня пуля попала, – пожаловалась она.

Голос у нее был самым обычным, что давало надежду – все не так плохо.

– Бобер, посмотри! Раны перевязывать умеешь?

– Приходилось, – буркнул он. – Лариса, сейчас мы тебе штанишки снимем.

Лариса не обманывала: чуть выше коленки виднелось входное отверстие, которое обильно кровоточило.