– Дождь скоро начнется, – глядя на темнеющее небо, уверенно заявил Остап.

Ему доверять можно: он пробыл на этой планете едва ли не больше, чем все остальные, вместе взятые. До знакомства с ним я и предположить не мог, что люди здесь появились настолько давно.

– Сильный? – поинтересовался Гудрон наверняка только лишь для того, чтобы затеять разговор.

Мы расположились так, чтобы вести круговое наблюдение и в то же время перебрасываться фразами не шепотом, но и не напрягая голос.

– Баллов семь-восемь по шкале Рихтера.

По виду Остапа было непонятно – шутит он или говорит всерьез.

– При чем здесь дождь и шкала Рихтера?! – Слава, который все время сидел, уставившись в одну точку, неожиданно возмутился.

– О, Проф проснулся! – Гудрон говорил нарочито радостно. – А что со шкалой не так? – добавил он, пытаясь разговорить Вячеслава.

– Все! Ты бы еще атмосферные осадки по шкале Мооса измерял, – фыркнул он.

– И как же их меряют?

– По интенсивности.

– А это вообще как?

Но тот уже снова ушел в себя.

– Проф! – на всякий случай позвал его Гудрон, но тщетно.

Дождь действительно вскоре начался. Не знаю, на сколько именно баллов и существуют ли такие градации для осадков вообще, но проливной. Все вымокли до нитки буквально в считаные секунды. И шуму от него тоже было достаточно. Что вкупе с наступившей к тому времени темнотой напрочь убивало возможность обнаружить врага в том случае, если он пожелает к нам подкрасться. Но в то же время он служил надежным прикрытием и нам. И если раньше у меня еще были сомнения, то теперь они развеялись окончательно – нужно возвращаться к своим, ведь лучше ситуации и не придумать.

– Уходим! – И чтобы внести окончательную ясность, я добавил: – Возвращаемся к Жамыхову.

– Проблемы бы не возникли, – засомневался Остап. И пояснил: – Нас могут принять за перквизиторов, когда припремся.

Резон в его словах был, пусть даже Гудрон заявил нечто вроде того – там что, есть нам ровня? Все входные двери надежно закрыты, и в здание бывшего Дома культуры так легко не попасть, разве что через крышу. Но ведь и туда еще нужно взобраться. Причем сделать так, чтобы не пристрелили часовые, а они там должны быть обязательно. И все-таки Гудрон был прав: то, что нам предстояло, – не самое сложное после того, что приходилось делать в прошлом. Оставалось только сожалеть, что наладить связь не получится: мигать фонариком, чтобы привлечь внимание защитников, станет верхом идиотизма.

Дождь продолжал лить как из ведра и не думал заканчиваться. Мы старались по возможности держаться возле стен: силуэты на их фоне не так заметны. Затем пошли заросли, которые создавали еще лучшее укрытие. Наконец в просвете среди кустов показалось нужное нам здание, выглядевшее сейчас почти черным. Тогда-то ливень и прекратился так же стремительно, как и начался: вот он льет потоком, а затем раз – и хоть бы одна капля с неба упала, словно закрыли кран!

– Не вовремя! – пробурчал Остап. – Сдается мне, всем сразу не стоит, нужно кого-нибудь одного послать: так будет проще. Если что, я готов.

– Сам пойду. Несогласных нет?

– Тут соглашайся не соглашайся, все равно ведь сделаешь так, как считаешь нужным, – за всех ответил Гудрон.

Верно подмечено! И вовремя.