– Или целая роща, – кивнул Проф.

– Тогда все понятно с его языком: приказ у него был.

– Уходим!

Задерживаться теперь не имело ни малейшего смысла.

– Гудрон, не забудь жгут у него забрать, – напомнил Трофим. – Ему он уже без надобности.

Трофим нам рассказывал, что отгрызть себе язык – верный способ совершить суицид.

– Так, Остап, – сказал Гудрон, пристроив жгут в нагрудном кармане разгрузки и отбирая у него пулемет, – этой штукой сам буду пользоваться. Ты бы только знал, сколько мне с ней по горам бегать пришлось! На Земле конечно же, не здесь.

– Мелковат ты для него, – не преодолел соблазна подковырнуть его Остап. – Вон Артемону, например, он больше бы подошел.

– Сразу видно, что человек от армии откосил, – тяжело вздохнул Гудрон. – Совсем ничего не понимает.

Остап всерьез возмутился:

– Боря, как я мог от нее откосить, если мне едва восемнадцать стукнуло, когда на эту гребаную планету угодил?!

– Ну ведь откосил же? Пусть и таким экстравагантным способом. Ладно, коротко поясню. Что есть пулемет? Правильно, порой единственный шанс уберечь своих боевых товарищей от гибели, прижав врага огнем, пока они совершают отход. Так вот, пулеметчик должен представлять собой цель, в которую трудно попасть. А Янис что? То-то же! Кстати, беру тебя вторым номером. А делом твоим будет подсчитывать павших перквизиторов. Палочкой запасись: десяток гадов – зарубка, сотня – крестик. И чтобы ни одного не пропустил!

– Теперь меня слушаем. Попробуем подойти к высотке с севера. Вдоль предгорья зеленкой, затем углубляемся в Центр, после чего берем на нее прямой курс, – объявил я новый маршрут. – И поторопимся!

Время безжалостно уходило, и его становилось все меньше. А еще в любой момент мог раздаться грохот, обернувшись на который мы увидим разрушенный взрывом Дом культуры. И тогда я всю оставшуюся жизнь буду винить себя в гибели стольких людей сразу.

Вообще-то нам следовало вести себя куда осторожней, но я почти бежал, увлекая за собой остальных. Очередные развалины, вплотную примкнувшее к ним строение, бывшее на Земле заводским цехом, и вот она, та самая высотка, рукой подать. Но, чтобы попасть в нее, необходимо преодолеть пустошь, на которой и чахлого кустика не найти, не говоря уже о чем-то более существенном, что могло бы дать хоть какое-то укрытие. Некоторое время мы из цеха наблюдали за многоэтажкой, тщетно пытаясь засечь в ней хоть какое-то движение. Цех перенесся с Земли со всем тем, что в нем находилось – станками, оборудованием, подъемным краном на рельсе под потолком. Практически ничего не тронуто, и, окажись он в любом другом месте, для местных жителей его появление было бы бесценным подарком. Но кто-то или что-то распорядилось так, что он оказался в Центре, у перквизиторов, которые меньше всего хотели наладить новую жизнь.

– Сдается мне, отсюда в него незаметно не пробраться, – высказал Гудрон то, о чем каждый из нас подумал. – Ни одного подхода не вижу.

– Попробуем зайти к нему с другой стороны, – решил я, заметив, что все чаще поглядываю на часы.

– А вам не кажется странным, что по дороге сюда мы ни одного перквизитора не увидели? – сказал Проф. – Хотя бы издали, мельком или еще как, но должны были засечь хоть кого-то.

– Кажется, – кивнул Трофим. – Тут одно из двух: либо они собрались в одном месте, либо…

– Либо их вообще здесь уже нет, – закончил за него Остап.