– А я?

– Что ты?

– Сама я смогу полюбить?

Откуда мне знать? Но ответа от меня и не требовалось.

– После всего того, что со мною случилось?

– Время лечит. – Не оставалось ничего другого, как сказать банальность.

– Очень хочется на это надеяться. Только вряд ли.

– Это почему?

– Для начала нужно отсюда выбраться. Ты бы только знал, что мне пришлось пережить!

– Могу себе представить.

Одно было хорошо, что Лариса даже не всхлипнула. Хотя могла бы и расплакаться, судя по голосу.

За последнее время девушка немного оттаяла. В том смысле, что не вела себя как биоробот, который умеет ходить, подчиняться приказам и отвечать на несложные вопросы. Во всяком случае, когда мы оставались наедине.

– Ничего ты не можешь! Гардиан был жестким и гадким, и вообще извращенец. Но он был один. А затем началось! «Ларочка, я тебя в карты проиграл, так что все, теперь у тебя другой господин. Слушайся его, как меня, а иначе…» Знаешь ведь, Игорь, что тут с людьми делают.

– Ты про модов?

– Именно! Насмотрелась я на них. Как будто и человек, но только в глаза заглянешь, а там пустота. Самая настоящая. Ни мысли, ни эмоций. И лицо как маска. И это поначалу. А дальше вообще ужас. Обычно у них все внезапно случается. Как будто такой, как и всегда, и вдруг его начинает корежить. Судороги, судороги, судороги! А лица! Какие у них становятся лица!

И мне сразу же вспомнилось увиденное рядом с вазлехом в одной из горных долин.

– И что тогда с ними делают?

– Убивают, что же еще? Но вначале сгоняют всех, чтобы на них полюбовались и прониклись, так сказать. Сатрап, ну тот, которому Гардиан в карты меня проиграл, еще более-менее нормальный был. Жестокий, и от него пощечины дождаться – в любой миг. Без всякой причины, просто ему захотелось. А потом он подарил меня Тихушнику. – Ларису явственно передернуло. – Напоят какой-то гадостью, благо, что после нее мало что помнишь, и начинается! То одно лицо над собой видишь, то другое, а чаще совсем не лица. Надеюсь, понимаешь, о чем говорю.

Я понятия не имел, как остановить внезапную исповедь девушки. Да и стоило ли ее останавливать? Ведь так для нее будет лучше.

– Ну и как я смогу теперь кого-нибудь полюбить?!

– Время лечит, – повторил я.

Страстно хотелось надеяться, что придет оно, когда мне удастся вылечить всех перквизиторов до единого. Самым кардинальным образом, который избавляет от любой болезни – телесной или душевной, и даже от обеих сразу.

Меня заставил проснуться толчок в плечо. А также ладонь, зажавшая рот. Еще не открывая глаз, я ухватился за чью-то руку, собираясь ее заломить, когда смутно знакомый голос, который был едва слышен, сказал:

– Тихо-тихо, успокойся, свои!

– Ты как здесь?! – Удивление было настолько сильным, что даже не позволило закончить фразу.

Еще бы – человек, который меня разбудил, был Виталик, для которого Борис выбрал кличку Бобер.

– Ножками, конечно же ножками. Потихонечку так, чтобы никто не слышал и не увидел.

Ответ был неполным, но даже по нему становилось понятно, что он не в плену, а сумел каким-то образом пробраться в долину. И тогда мне едва не стало смешно: строю планы, как сбежать, и тут приходит Виталик. Зашевелилась во сне Лариса, дернулась, сбрасывая с себя одеяло, чтобы обнажить ноги куда выше колен. Мы оба замерли, дожидаясь, когда дыхание девушки снова станет ровным.

– А это кто? – наконец шепотом спросил Виталий.