Однако к вечеру Суини почувствовала, что более не может провести дома ни минуты. Ее мысли текли вяло и замедленно, словно после дозы наркотиков, и она решила, что глоток свежего воздуха освежит ее голову. Узнав от жизнерадостной девицы из метеослужбы, что температура не опустится ниже комфортного уровня в восемнадцать градусов, но не доверяя ей, Суини надела куртку из плотной ткани и вышла на улицу.

Не имея определенной цели, Суини шла куда глаза глядят. Она жила на границе южного Ист-Сайда, в районе, отличавшемся многоцветием красок и пестротой человеческих лиц. Относительно низкие цены на жилье привлекали сюда тысячи художников и студентов. Актеры и музыканты предпочитали Гринвич-Виллидж, но места на всех не хватало, и избыток перехлестывал через край Ист-Сайда. Человеческие лица, молодые и старые, очаровывали Суини. Юная пара вышла на прогулку с коляской, их глаза сияли гордостью и умиротворением. Перед взглядом Суини на мгновение мелькнуло крохотное личико младенца, похожее на цветок, и маленькие ручонки, лежащие поверх одеяла. Суини нестерпимо захотелось прикоснуться к пуху на его головке.

Мимо промчался подросток на роликовых коньках с целой сворой собак всевозможных размеров — от английской овчарки, глаза которой едва виднелись сквозь космы шерсти, до таксы, семенившей рядом и вдвое чаще перебиравшей лапами. Широкая улыбка осветила лицо мальчика, когда собаки потащили его по тротуару. Животные, казалось, радовались, доставляя ему удовольствие.

Городской пейзаж постепенно менялся. Суини рассматривала витрины, зашла в маленькую кондитерскую и съела коричный рулет с толстым слоем сахарной пудры, выпила чашку кофе и вновь отправилась в путь, сунув руки в карманы куртки и с наслаждением чувствуя, как легкий ветерок играет ее кудрями.

Она старалась не вспоминать о Кандре, не формировать в воображении образ картины. Да и вообще Суини хотела ни о чем не думать, а просто гуляла.

В очередной раз оглядевшись, она ничуть не удивилась, увидев вокруг роскошные дома и многоквартирные башни северного Ист-Сайда. Девушка прошла не меньше двух миль, а может, и больше; она не знала, сколько кварталов укладывается в миле. Где-то здесь, в районе Парк-авеню, был дом Ричарда. Кандра тоже жила неподалеку; как-то раз Кай сказал Суини, что новая квартира Кандры находится в северной части какого-то квартала, но она не запомнила какого именно.

Суини не смотрела по телевизору новости, только погоду. Ей казалось, что местные информационные выпуски состоят из сплошных сцен насилия. В таких шикарных домах убийства совершаются далеко не каждый день, а Кандру так хорошо знали в обществе, что ее смерть наверняка стала сенсацией. Суини претила мысль о том, чтобы выслушивать домыслы журналистов и смотреть репортажи с места преступления.

Ей хотелось одного — встретиться с Ричардом.

Девушка подошла к дому и несколько секунд постояла у входа. Она была здесь однажды по приглашению Кандры — три или четыре года назад, когда ненадолго приехала в Нью-Йорк и попала на многолюдную вечеринку. Суини здесь не задержалась. Пригубив шампанское и перебросившись несколькими словами с Кандрой, она исчезла.

Из полукруглого окна над крыльцом лился свет. Суини смотрела на окно, гадая, дома ли Ричард, или свет оставили гореть, чтобы люди думали, будто внутри кто-то есть.

Нет, не стоило сюда приходить. Если Ричард дома, он наверняка не один, к нему приехали друзья с соболезнованиями… а может, совсем напротив, если учесть обстоятельства.