Но сейчас, когда момент настал, настрой Джины был уже не таким решительным. Джина знала, что не создана для легкого флирта, любовь на одну ночь – не для нее. Но, может, это продлится дольше? – подумала она, мучаясь сомнениями.

Вернувшись в спальню, Джина обнаружила там Эдварда. Стоя у кровати, он расстегивал пуговицы на рубашке. Обернувшись на звук шагов, Эдвард воззрился на Джину, и она вдруг поняла, что ее пеньюар – самая вызывающая одежда, которую она когда-либо носила. Ей казалось, что взгляд Эдварда проникает через тонкий шелк и ласкает обнаженное тело.

– Привет! – Джина выдавила улыбку. – Я... я думала, что вы придете позже. – Она шагнула к постели, стараясь не выдать своего волнения.

– А я думал, что мы кое-что не закончили, – хрипло проговорил Эдвард.

У Джины на мгновение остановилось сердце.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сами знаете... тот поцелуй.

– О, это! – с напускной небрежностью бросила Джина и, наклонившись, откинула одеяло. Затем, посмотрев на Эдварда из-под густых длинных ресниц, сказала: – Это был очень приятный поцелуй.

– Да, очень! – со злостью подтвердил Эдвард.

Джина села на кровать спиной к нему и сделала вид, что расстегивает пуговки на лифе пеньюара.

– Но ведь он ничего не значил, не так ли?

Эдвард не ответил, и Джина пожалела, что задала этот вопрос. Значит, она права, тот поцелуй был просто продолжением игры. У нее резко упало настроение.

– Ужин был замечательный, – пробормотала Джина.

– Кроме разговоров о свадьбах, вы хотите сказать? – небрежно спросил Эдвард.

– Да, это было лишнее. Я считаю, что вы перегнули палку, затеяв дискуссию о том, какая у нас с вами должна быть свадьба. Я чувствовала себя неудобно.

– Я заметил это, – насмешливо проговорил Эдвард. – Вы выглядите очень сексуально, когда смущаетесь. Вам известно это? Глаза у вас становятся ярко-голубыми, а щеки приобретают дивный розоватый оттенок.

Джина нахмурилась. Дразнящий тон Эдварда ставил ее в дурацкое положение. Если он знал, что она чувствовала себя неловко за ужином, то понимает ли, как сильно она нервничает сейчас? И известно ли ему, что она влюбляется в него?

Этот вопрос возник неожиданно и настолько потряс Джину, что она застыла. Ей показалось даже, что у нее сердце остановилось.

– Джина? – Голос Эдварда прозвучал словно издалека.

– Да, я слышала вас, – с невольной резкостью отозвалась она.

– Я только пошутил, – оправдывался Эдвард. – Мне захотелось подразнить вас.

– Я знаю.

Джина мечтала, чтобы он ушел и оставил ее одну. Ей необходимо было спокойно подумать о своем открытии. Действительно ли она влюблена в Эдварда? Внутренний голос тотчас дал ответ: а зачем же еще ты сидишь на этой кровати и думаешь о том, как бы затащить туда же Эдварда.

– Простите, если я не среагировала на вашу шутку, но разговоры о свадьбах наводят меня на грустные размышления.

Это была лишь отговорка. Не могла же Джина допустить, чтобы Эдвард догадался о ее желании превратить их игру в реальность!

Он, тихо ругнувшись, обошел кровать и опустился перед Джиной на колени.

– Джина, извините. Я сделал это, не подумав.

От искреннего раскаяния, прозвучавшего в голосе Эдварда, она почувствовала себя еще хуже.

– Ничего, – пробормотала Джина, – вы ведь не знали.