В одну сторону от шахты трещина, впрочем, кончилась на расстоянии всего 25 м; она постепенно суживалась и, наконец, превратилась в прожилок кварца, слишком тонкий и слишком бедный драгоценными кристаллами, чтобы стоило добывать их. Поэтому в этой стороне работы были остановлены; но в другую сторону трещина продолжалась, даже расширяясь, и здесь добыча камней становилась все более и более обильной. Правда, работа была очень трудна и обходилась дорого. В крепи шахты оставили отверстие, служившее входом в трещину; работы вдоль трещины производились ярусами по 2 метра вышины; всех ярусов было десять, и они располагались уступами, так, что самый верхний был всего дальше от шахты. Остававшееся позади выработанное пространство представляло собой галерею в 20 м вышины и 2 м ширины. Температура в трещине достигла 70°, так что пришлось провести на каждый уступ ветвь трубы, вдувавшей охлажденный воздух, доставлять жестянки с холодными смесями. Тем не менее рабочие не выдерживали более двух часов без смены; камни были горячи, как в хорошо натопленной печке, и их нельзя было трогать руками. За сутки подвигались вперед только на 2 м, тогда как шахта по-прежнему в среднем проходила 3 м.

В середине апреля из-за задержки, обусловленной прорывом воды, шахта достигла только 1275 м и температура на ее дне была уже 70°, как и в трещине, теперь оставшейся выше.

13. Пещера драгоценностей

Теперь центром всеобщего внимания стала шахта, и всех занимал вопрос удастся ли довести ее до конца и получить на дне температуру кипения воды, или опять разразится какая-нибудь катастрофа, которая сделает все усилия тщетными.

Вскоре после того, как трещина в дне шахты кончилась, изменилась и порода - слюдистые сланцы и гнейсы уступили место массивному граниту, и предположения Терияма вполне подтвердились. Но большая твердость гранита и высокая температура на дне шахты понизили суточное углубление с 3 до 2,5 м, и к началу мая глубина оказалась 1322 м. Термометры показывали уже 71°, и ступень определялась всего в 19,5 м.

В это время передовой забой работ по трещине ушел уже на 40 м от шахты, а нижний из уступов на дне трещины отодвинулся на 20 м. Трещина то суживалась, то расширялась, образуя неправильные раздутия, в которых добыча драгоценных камней оказывалась особенно обильной.

На 42-м метре бур перфоратора во время работы внезапно попал в какую-то пустоту, как будто трещина сразу и очень сильно расширялась. Когда выломали породу в забое по обе стороны от трещины, Киото и Ельников, вызванные штейгером, могли с удивлением констатировать, что трещина кончилась и впереди находится огромная пещера, во мраке которой терялись лучи электрической лампочки, освещавшей работу на уступе. Свод, пещеры возле начала трещины был покрыт грубым буроватым кремневым натеком, но дальше уходил куда-то вверх; дна также не было видно.

Теперь стало ясно, откуда взялась масса воды, прорвавшейся в шахту по трещине, которая служила сточным каналом этой пещеры. Но продолжаются ли там отложения драгоценных камней или они приурочены только к трещине?

Не дожидаясь, чтобы нижние уступы работ дошли до пещеры, инженеры решили ее исследовать. Заготовили лестницы и веревки и спустились с верхних уступов на дно. Оно было неровным, покрытым кремневым натеком, как стены и потолок.

Пещера имела до 70 м в длину и в ширину и до 25 м в высоту; под слоем натека повсюду были друзы и щетки кристаллов тех же драгоценных камней, но более многочисленных и более крупных. При указанном объеме пещеры в ней могло вмещаться 9 миллионов ведер воды, да не меньше миллиона нужно было прибавить на трещину. А так как насосами из шахты было удалено не более 8 миллионов ведер, то из этого следовало, что пещера была наполнена водой не до верха и что приблизительно 2/9 ее объема были заняты сильно сжатым воздухом или другим газом, расширение которого после того, как вода нашла выход в шахту, и обусловило такое быстрое поднятие уровня воды на высоту, даже несколько превышавшую горизонт свода пещеры.